Рассказы (СИ)

Иван Михалыч вполне заслуженно пользовался среди своих коллег уважением и, не побоюсь красного словца, здоровой завистью, которой можно завидовать человеку, своими руками сотворившему себе родному, дорогому и любимому полновесное человеческое счастье. Само счастье, казавшееся в далёкой и туманной молодости зыбким и, в некоторой степени невероятным, ныне покоилось на солидном весьма осязаемом фундаменте. Материальность счастья, а также личные качества Иван Михалыча, придавали каждому его слову глубокий смысл, к его мнению прислушивались с некоторой долей благоговения , но ни в коем случае не подумайте – с подобострастием, либо льстя, поскольку людям крупного масштаба, а Иван Михалыч без всякого сомнения был таким, лесть чужда, а подхалимаж, особенно мелкий – противен и не интересен. И не случайно, что его слова и ненавязчивые советы почти немедленно обретали статус руководства к действию. К тому же, шутка ли – всего-навсего шестой десяток, а он уже зам. Самого Лет так двадцать назад мы бы сказали – Самого Первого, не считая десятка-другого восторженных эпитетов для, так сказать, большей значимости и всеобъемлющего понимания генеральной линии. Но на дворе, - слава Богу ! – начало нового тысячелетия, полная победа демократии, генеральная линия канула в прошлое со всеми своими атрибутами, так что обойдёмся со всем этим попросту – Сам и точка.

Говоря о прочном фундаменте, составлявшем осязаемое рукотворное счастье Ивана Михалыча, нельзя не упомянуть, что не смотря ни на что, он был скромен, как может быть скромен обычный русский патриот-демократ. Иными словами – скромно, но для своего положения…Или в том смысле, что его никто не замечал… Или… Впрочем, решайте сами , кому что нравится, поскольку суть от этого совсем не изменится. А с другой стороны - кому какое дело – на своей «Волге» или на казенной он прибывал на работу ? Я думаю, что никому. Главное то, что тунеядцем и лежебокой он не был и любил трудиться до седьмого пота. По причине такой скромности не раз был отмечен и пользовался благосклонным вниманием начальства. Многие годы руководящей работы и неиссякаемой любви вдохновили его до такой степени, что он замахнулся даже на то, чтобы ходить на работу пешком, подобно тысячам своих сограждан. Об этом сразу же стало известно, информация о невиданном для чиновника такого ранга просочилась в средства массовой информации вызвав в простых массах бурю подлинного ликования и восторга. Осуществил ли свой проект Иван Михалыч – о сём история стыдливо умалчивает, но зато каков эффект, какой резонанс ! Право слово – скромность человека украшает и возвеличивает. А ведь ещё не стоит забывать и про хлеб насущный, ибо всё проходит, кушать всегда хочется. Ещё при старом режиме Иван Михалыч трудился в поте лица своего, добывая сей хлебушек и прочее, включая такие мелочи, как осетринка, икорка красная, да чёрная, буженина, наливки, конъяки, колбасы копчёные, ананасы с рябчиками – словом, всё, что твоей душе угодно. Заслужил человек, чего там говорить. Будучи по своей природе человеком огромной, можно сказать, феноменальной скромности, Иван Михалыч богатством своим не кичился и на показ не выставлял. Зато любил набираться мудрости и других тому же учил. Стоит ли упоминать, что за это неоднократно был восхвален в газетах и оклеветан завистниками. Столь явная любовь и внимание простого народа не могли остаться без ответа и потому Иван Михалыч старался при всяком удобном случае ответить взаимностью. Где бы не случись митинг какой, али сборище людное, как он тут как тут : и сразу же скромная торжественная встреча, цветы, рукопожатия , небольшая пламенная речь, ответный рёв восторженной толпы… в общем, все как положено при развивающейся демократии. Порой, но не реже двух-трёх раз в неделю одна из местных многотиражек разражалась хвалебной статьёй, или мёдоточивым письмом некого колхозника или интеллигентика, в котором они выражали свою любовь и клялись в верности проводимого им курса. Не забывали и о критике –чуткой и доброжелательной, совсем не похожей на безобразные, полные желчи и яда выпады.

Вот так и катилась жизнь своей чередой, не обращая внимания на всякого рода выверты. Но грянула беда. Впрочем, сначала как будто и не беда совсем. Это потом стало так, что образовалась беда. Или нет, сначала… тьфу ты, совсем запутался ! Лучше начать с того , с чего и начало всё быть в нашей истории.