Рассказы (СИ)

Если бы не эта предательская калитка, что невовремя скрипнула, когда они начали отход из деревни, то Иван шел бы на своих ногах, а Коваленко, Никитин и Аносов не остались бы на той окраине навечно. «Будь проклята эта война», подумал Зинатулла и скрипнул зубами.

-Сейчас случай особый. Надо, Зинатулла. Понимаешь ты это?

-Ванька, у нас в разведке всегда случай особый. Башкой рисковать каждый раз ходим. Первый раз, что ли? Ты только держись, не сдавайся. Дойдем, непременно дойдем.

-Сейчас не обо мне думать надо. А с моими ногами мы и сами погибнем и наших под удар подставим. Я свое, похоже, отходил насовсем.

-Ты это брось, Ваня, мы еще с тобой потанцуем, не время о смерти думать. К нашим двигать надо. Там тебе ноги заново сделают.

-Да ты понимаешь, что у нас с тобой приказ, и мы его должны выполнить. Уходи, я тебе сказал! Приказываю! Как старший по званию, приказываю уйти и доставить важные сведения!

-Я тебе сейчас уйду! Приказывать каждый может. Молчи лучше, силы береги. Нам уже немного осталось. Слышишь? Наши вон там, километра два, наверное, не больше. Вот отдохнем немного, и снова в путь двинемся. Тебе что переживать – лежишь в плащ-палатка и смотришь, чтобы не зацепиться.

-Не пройдем, - прохрипел Иван и прислушался.

Недалеко, в километрах двух-трех, слышна была ленивая канонада. Видать, немцы, получив увесистую плюху от их батальона, уже не имели того озорства и наглости, с которыми они перли на батальон последние недели. Видать, и их достало лезть в бесконечные атаки и заливать своей кровью чужую землю. «Кто же вас звал к нам, вот и получите», подумал Иван, и, позабыв про ранение, попытался привстать, но тут же охнул и снова приник к земле, кусая воротник гимнастерки, чтобы не раскричаться от проткнувшей его сильное тело боли.

-Оба не пройдем, - сказал он, отдышавшись. -Я даже стрелять сейчас толком не смогу, ежели немцы нас обнаружат. А один ты сможешь до наших добраться. Доставишь сведения, и потом за мной вернешься. Если наши о танках фрицев не узнают, то, выходит, что зря мы всю группу потеряли.

-На этом свете, Ваня, ничего зря не делается. И наши, которые там остались лежать, на хуторе, тоже не зря погибли. Если бы не они, то лежать бы и нам рядом с ними.

-Вот, потому ты и должен идти один. Ради них, и ради тех, кто сейчас в окопах нашего разрешения ждут.

-Значит, вместе и доставим. Кысмет, Ваня. На все есть воля Аллаха. А он мне сказал, чтоб живым вернуться. Так что, Ваня… вдвоем сведения и доставим.

Глаза Ивана вспыхнули, он захотел возразить, но тут Зинатулла вдруг резко зажал ему рот. Иван дернулся было, но тут же понимающе моргнул, понял, мол.

-Тихо, Ваня, - прошептал Зинатулла. -Похоже, фрицы рядом. У, шайтан вас принес на наши головы.

Быстро мотнув головой в разные стороны, он схватился за край плащ-палатки и начал оттаскивать Ивана к ближайшим кустам. Иван, морщась от боли и до крови кусая зубы, помогал ему как мог, одной рукой отталкиваясь от земли. А второй держась за ремень автомата. Где-то недалеко послышалась немецкая речь. Метров триста, определил Иван на слух. «Не боятся, сволочи», с горечью подумал он и потянулся к автомату. Но тут же опомнился и отпустил ремень. Приник к земле и затрясся от бессильной ярости. Зинатулла понимающе посмотрел на него и отвернулся. Он также не мог вынести мысль о том, что где-то рядом ходят люди, -нет, какие же это люди? – ходят шакалы, убившие веселого Колю Коваленко, который уже никогда не будет подшучивать над всем взводом, добродушного силача Костю Никитина и хмурого, но всегда готового помочь Мишу Аносова. Их нет, они сейчас лежат на прогретой жарким июльским солнцем земле, а эти шакалы ходят, смеются и радуются жизни. Зинатулла заскрипел зубами, и не в силах сдержаться от слез, отвернулся, и сказал Ивану:

-Ваня, ты тут полежи пока, а я быстренько оглянусь, что там ходит. Дай-ка мне бинокль, он у тебя получше моего будет.

Иван молча протянул ему свой бинокль, и так же молча лег. Зинатулла по-пластунски подполз к ближайшему пригорку, и сначала посмотрел невооруженным взглядом, и лишь потом достал бинокль и начал осторожно и медленно осматривать окрестности. В бинокль четко было видно, как по быстро темнеющему полю ходят редкие группы немцев. Они ходили по-хозяйски, ничего не боясь, словно бы война закончилась, и все окружавшее их принадлежало им.

-Ишь, шакалы, расходились. Ну ничего, ничего, мы еще посмотрим, чья возьмет. И за Колю вас спросим, и за Мишу, и за Костю. За всех спросим, кто остался в земле лежать. Придет наше время, ох, придет оно. Лишь бы вас сейчас сюда не потянуло.

Он еще раз осмотрел поле в бинокль. Судя по всему, немцы решили, что вся группа советских разведчиков была уничтожена, и осматривали поле спустя рукава. И все же, ради полной уверенности, Зинатулла пробыл еще несколько минут, пока окончательно не убедился, что немцы пока и не думают иди в их направлении. «Хорошо, что у них собак нет,» подумал он и только тогда пополз назад.