Рассказы советских писателей

— Работал бы я, сто лет стояла бы мельница, а сейчас куда ни ткнешь пальцем — там и дыра, — раздраженно пробормотал Друктянис.

Тут в разговор включился другой старик, который сидел подальше от всех, у стены, недалеко от двери.

Это был отец молодого председателя Руткус. Он зашел сюда просто так, без всякого дела, хотел посмотреть на сына, который приступил к исполнению служебного долга. Старик гордился тем, что его отпрыск стал самым важным человеком в округе.

— Чушь порешь, сосед! — сказал старый Руткус. — Какую мельницу ты оставил, такая и стоит. Неужто она могла за этот год сгнить?

Видимо, Друктянис что-то услыхал, потому что он повернулся в его сторону. Мельник не понял смысла слов, но по глазам старика прочитал, что тот сказал что-то недоброжелательное. Друктянис еще больше нахмурился.

— А еще называют себя заступниками бедных и обиженных! — забормотал он. — Вот когда всех превратите в нищих, тогда и будет настоящая власть бедных. Уже видно, что к этому идет.

— Кто ел пирог, тот может и черный хлеб пожевать, — отозвался третий старик, щуплый человечек со взъерошенными усами, — это был почтальон, который принес в Совет округа кучу бумаг и остался здесь послушать разговоры людей.

В этот момент открылась дверь, и в комнату ворвался молодой мужчина в зеленой клетчатой рубашке, с винтовкой в руках. Голубыми испуганными глазами он обвел стариков и остановился на молодом Руткусе. Теперь в комнате были уже все: двое молодых и три старика.

Тому, что у мужчины в зеленой рубашке была винтовка, никто не удивился, потому что в те послевоенные годы многие представители, приезжающие из города, носили с собой оружие. Даже его испуганно бегающие глаза и бледное лицо не вызвали подозрения. Не мудрено, что, проезжая через лес, человек мог испугаться.

— Кто здесь председатель сельсовета? — спросил он вежливо, не спуская глаз с молодого Руткуса.

— Что вам нужно? — спокойно спросил сидящий за столом.

Старики молча смотрели на зеленорубашечника, еще не понимая, что ему нужно.

— Мне нужен новый председатель.

— Я председатель, — ответил молодой Руткус.

Мужчина поднял винтовку.

— За преступную службу коммунистам ты приговорен к смерти.

Никто не успел понять, что происходит, как раздался выстрел, и вся комната запахла порохом. В ушах двух стариков зазвенело, а третий больше по запаху, чем по звуку, понял, что винтовка выстрелила.

Старый Руткус, придя в себя, взглянул на стол и увидел, что голова сына поникла, а на белых бумагах, на которых лежали его руки, начали растекаться кроваво-красные чернила.

— Убийца! — нечеловеческим голосом закричал Руткус и, вскочив, схватил винтовку у мужчины в зеленой рубашке. Парень уже держался одной рукой за ручку двери и хотел бежать. Дернутая им дверь открылась, но он остался в комнате, потому что еще ему нужно было вернуть винтовку, которую старик вырвал из его рук. Сумасшедший старик! И откуда у него взялось столько сил! Своими жилистыми руками, как клещами, он вцепился в винтовку и рвал ее с такой яростью, что молодой мгновенно вспотел. Стиснув зубы, они со стоном кружились по комнате, словно кто-то привязал их друг к другу. Вот старик зацепил стул, споткнулся, но все же успел встать. Впившись глазами в лицо убийцы, белые зубы которого обнажились до самых красных десен, Руткус боролся, как сумасшедший. О себе он совсем не думал, только хотел отомстить за такую бессмысленную и жестокую смерть сына. Конечно, он был намного старше этого парня в зеленой рубашке и, наверно, сил у него было меньше, но выносливостью с ним мало кто мог сравниться. Когда всю жизнь с утра до вечера не выпускаешь из рук плуга, вил или какого-нибудь другого сельскохозяйственного орудия, твои мышцы превращаются в твердый ремень, который не перегрызть и собакам.

В какое-то мгновение молодой почувствовал, что у него больше сил, что нужно только поднапрячься, и старик сдастся. Вот старик споткнулся, его ноги заплелись, а грудь заходила, словно кузнечные мехи. Еще одно мгновение и…

Но того последнего решающего усилия мужчина в зеленой рубашке уже не мог из себя выдавить, ему мешали взгляды двух других стариков, которые, обмерев, торчали в разных углах комнаты. Даст кто-нибудь по голове — и конец. Или еще, чего доброго, появятся новые люди из города. Неуверенность парализовала силы молодого, заставляла его вздрагивать из-за каждого звука.

Почтальон сначала хотел броситься вон, но потом подумал, что во дворе наверняка мужика в клетчатой рубашке поджидают дружки и лучше сидеть здесь в углу и ожидать, чем это все кончится, Руткуса ему было жалко. Хороший он, незлой человек и сосед хороший. Ему надо было бы помочь. Если бы они оба вцепились в винтовку, то мужчина в зеленой рубашке не выдержал бы. Но что будет после этого? Ночью придут лесные и застрелят всех, как куропаток. Перед его глазами возникли лежащие на скользком от крови полу жена и дети. Нет, он не мог соваться в это дело. Если поможет бог, то Руткус и сам справится.