Рассказы старого лешего

Я сидел у окна и прислушивался к приближающейся грозе. Темная туча поднималась над горизонтом и гасила звезды. Под окном появилась знакомая фигура лешего. Я очень обрадовался ему. «Вот и вы! А я, признаться, думал, что вы обиделись на меня!» Леший грустно улыбнулся и сконфуженно потупился. «Я на вас не обижался — я же знаю, что люди не могут любоваться природой и не уродовать ее — это могут только бесплотные духи и животные. Все это время я трудился, трудился и переживал. Вот пятьдесят лет прожили душа в душу, а теперь, подумайте, какое дело: ведь я с бабой-ягой развожусь. Сделал ей новую ступу — и катись, матушка, куда хочешь. Правда, ступа-то осиновая, но ничего, еще поработает. На ее век хватит. Укатила старая карга. Теперь я вольный казак! Куда хочу, туда и полечу. Вот я и пришел с вами попрощаться, кстати, поздравьте меня, я женился…» — «Что вы говорите? Неужели женились? Ну, поздравляю! Совет да любовь. Скажите, если не секрет, на ком?» — «Русалочка тут в реке есть. Молоденькая, бойкая, быстрая, как рыбка, вот я и врезался на старости лет. С ней вместе хочу на Байкал поехать». — «Поезжайте, поезжайте! Там можно тихие места найти, а тут вам оставаться не следует». В это время туча закрыла почти все небо, и гром прогремел уже совсем близко. Налетел ветер, деревья зашумели, закачались, оконная занавеска затрепетала, захлопала. «До свиданья! — сказал леший. — Мне пора». И он исчез.

А я заснул. Тем и кончилась эта правдивая история.

ПЕСКИ По-другому о том же

Как я уже говорил, в Союзе художников я увидел объявление, что организуется дачно-строительный кооператив художников возле станции Пески Рязанской железной дороги. Михаил Иванович Калинин утвердил выбранное для поселка место, и даже был отпущен лимит на постройку.

Рано утром еду туда.

Крупный сосновый лес, кое-где дубы, осины, а вот светлая березовая роща. Зяблики заливаются в ее вершинах, молодые, зеленые листочки чудно пахнут.

Мне указали мой участок. Другие участки уже разобраны, и осталось свободных только два. На моем участке много пней от больших сосен, кое-где дубы, березы, молодой осинник и кусты можжевельника. Рядом тянется дремучий бор. Кое-где лежат стволы поваленных бурей деревьев. С вершины куста с песенкой подымается лесной конек. Черный дятел с диким, унылым криком перелетает со ствола на ствол. Наступил вечер, первый вечер в Песках. Неподалеку защелкал соловей. Козодой затянул свою бесконечную трель. Майские жуки закружились около молоденькой березки. Это было уже через край.

Заборов тогда еще не было, и доступ на любой участок был свободный. Как-то, примчавшись на истошный женский крик, я увидел соседку Беккер, сидящую в глубокой яме, приготовленной для посадки яблони, и возле нее весьма агрессивную корову, старавшуюся рогом помочь госпоже Беккер вылезти из ямы. Но почему-то эта коровья услуга моей соседке была не по вкусу, и она в ужасе дико вопила. Корову я попросил удалиться, а даме помог вылезти из ямы.

Я уже упоминал, что участки наши или совсем не имели ограды, или она была представлена одной не очищенной от коры жердью, что давало возможность беспрепятственно проходить по ним любому любознательному субъекту. И вот как-то среди кустов бересклета и можжевельника предо мной предстала прекрасная дама. Видя мое крайнее изумление, она улыбнулась и сказала:

— Не удивляйтесь, я ищу участок Оленина.

Когда я немного пришел в себя и обрел дар речи, я предложил ей отдохнуть под моей крышей и, прежде чем отыскивать этот участок, выпить чаю и подкрепиться. Из дальнейшего выяснилось, что ее фамилия Оглы-Гамза и ее участок вот тут совсем рядом — через переулок. Этот участок сначала принадлежал Ватагину, теперь был взят Олениным. Оглы-Гамза горячо взялась за стройку, и под ее руководством возникло довольно странное сооружение. Два малюсеньких срубика взгромоздились один на другой и явно хотели сыграть роль башни царицы Тамары. Роль царицы Тамары весьма успешно исполняла Оглы-Гамза. Она блистала своими черными очами, и никто не мог устоять против ее очарования. Но она не долго украшала наш поселок. Оленин отказался от своего участка, и тот перешел к Елкину, а Елкин башню Тамары придвинул к своей даче, и про прекрасную Оглы-Гамзу люди забыли.

В первый же год своей жизни в Песках я познакомился с Александром Васильевичем Куприным. Это был красивый человек, довольно высокого роста, с острой седой бородкой «булянже», с большими руками и с лукавой усмешкой на губах. Он немного заикался, но это не мешало ему говорить интересно и остроумно. Часто в свою речь он вставлял шуточки, и нельзя было понять, говорит он серьезно или шутит. У него была жена — маленькая обворожительная старушка, всегда приветливая, с доброй улыбкой на лице и с папиросой во рту.

Александр Васильевич был скупенек, и добрейшая Анастасия Трофимовна курила самые дешевые папиросы, от которых на лету дохли мухи. Сам Куприн не курил и не пил ничего, кроме чая.