Рассказы. Стихотворения

Когда третий месяц подошел к концу, Лиспет стала ежедневно совершать паломничество в Нарканду, чтобы посмотреть, не идет ли по дороге ее англичанин. От этого ей становилось легче, и жена пастора, видя ее счастливей, чем прежде, решила, что она понемногу избавляется от своей «варварской и крайне нескромной причуды». Через некоторое время прогулки эти перестали помогать Лиспет, и она снова стала очень раздражительной. Жена пастора сочла, что наступило время сообщить Лиспет, каково истинное положение вещей: что англичанин обещал жениться на ней, только чтобы ее успокоить, у него этого и в мыслях не было, и что «грешно и неприлично» со стороны Лиспет думать о браке с человеком, который принадлежит к «высшей расе», не говоря уж о том, что он обручен с девушкой-англичанкой. Лиспет сказала, что это невозможно: ведь англичанин уверял ее в своей любви и она, жена пастора, сама подтвердила, что он вернется.

— Как может быть неправдой то, что он и вы говорили мне? — спросила она.

— Мы говорили так, чтобы успокоить тебя, дитя, — сказала жена пастора.

— Значит, вы лгали мне оба, — воскликнула Лиспет, — и вы, и он!

Жена пастора в ответ только склонила голову. Лиспет некоторое время

тоже молчала. Затем она ушла из миссии и вернулась в невероятно грязной одежде гималайских женщин, однако без колец в носу и ушах. Волосы, по обычаю женщин с гор, она заплела в длинную косу, перевитую черными нитками.

— Я возвращаюсь к своему народу, — сказала она. — Вы убили Лиспет. Осталась только дочь старой Джаде… дочь пахари и рабыня Тарка-Деви. Все вы, англичане, лгуны.

Пока жена пастора оправлялась от удара, нанесенного ей сообщением, что Лиспет возвращается к богам своих предков, девушка исчезла и никогда больше в миссии не появлялась.

Она горячо полюбила свой народ, словно желая возместить с лихвой все те годы, что чуждалась его, и вскоре вышла замуж за дровосека, который бил ее, как это водится у пахари, и красота ее быстро поблекла.

— Причуды этих дикарей непостижимы, — говорила жена пастора, — и я полагаю, что в душе Лиспет всегда оставалась язычницей.

Если учесть, что Лиспет была принята в лоно англиканской церкви в зрелом возрасте пяти недель от роду, это утверждение не делает чести жене пастора.

Лиспет дожила до глубокой старости. Она прекрасно владела английским языком и порой, когда бывала в достаточной мере пьяна, соглашалась рассказать историю своей первой любви.

И трудно было поверить, глядя на нее, что эго морщинистое существо с тусклым взором, похожее на кучку истлевшей ветоши, та самая Лиспет из котгархской миссии.

Отброшенный

Эти смирятся, а те взбрыкнут

(Тише ты, дьявол, смирно стой!),

Там ласка нужна, там — корда и кнут

(Пошел! Не бойся, не на убой!),

А те — без убытков нельзя, видать —

Умрут, но себя не дадут взнуздать:

Сколько ни бей их — не выбьешь спесь.

Так, взбесившись, и сдохнут здесь[17].

Хор тулунгальских объездчиков

Неразумно воспитывать мальчика по «оранжерейной системе» — термин, изобретенный родителями, — если мальчик этот должен самостоятельно вступить в мир и сам заботиться о себе. Если он не редчайшее исключение — один на тысячу, — он непременно должен будет вынести множество ненужных страданий, а возможно, его постигнут самые страшные беды, хотя бы уже потому, что ему неведомы подлинные соотношения между вещами.

Попробуйте-ка дать щенку поесть мыла в ванной или пожевать только что начищенный сапог. Он будет жевать и радостно повизгивать до тех пор, пока не обнаружит, что вакса и коричневое уиндзорское мыло скверно действуют на него. Вот каким образом он убеждается в том, что мыло и башмаки не слишком полезны для здоровья. А любой старый дворовый пес очень скоро докажет ему, как глупо кусать за уши больших собак. Так как он еще юн, то он запоминает эти уроки и к шести месяцам выходит в жизнь хорошо воспитанным маленьким животным, умеющим сдерживать свой аппетит. Если же его уберечь от этой троицы — сапог, мыла и больших собак — до тех пор, пока он не станет совсем взрослым псом с хорошо развитыми челюстями, представьте себе, как бы страшно он занемог и как бы здорово его отлупили! Примените это соображение к «оранжерейной системе» и посмотрите, что из этого выйдет. Звучит это не совсем приятно, но зато это меньшее из двух зол.