Рассказы субару. 2 в 1 (СИ)

   Лиля боялась опоздать : скорее бы уж… Переоделась в прозрачную бумажную рубашку и бахилы; сверху накинула халат; стояла в коридоре, ожидая своей очереди. Двeрь в операционную была почему-то открыта; она увидела красивые,тонкие, загорелые где-то в Израиле ноги Нины (та была немолодая и довольно полная, а ноги как у юной девочки), привязанные к креслу. Картина не подняла настроения : вспомнилась книга «Остров доктора Моро» с его опытами; особенно момент, когда изящную пуму превращали в человека… «Иногда кажется, что лучше бы я меньше читала», – подумалось мрачно.

   Нину вывезли на каталке; позвали Лилю. Объяснили, как лечь; сообщили, что сейчас привяжут ноги, обработают «операционное поле» и дадут наркоз. Ласковая пожилая анестезиологиня, наставленная мужем Лили, обращалась с ней как с ребёнком. Тем не менее, молодая медсестричка запорола хорошую вену со словами : «Вот невезуха-то!» («Несколько фраз, которые пациенту не хотелось бы услышать, лёжа на операционном столе», - вспомнилось Лиле). Обработка йодом всех интимных мест до наркоза вызвала острое желание заорать, желательно нецензурно. Вспомнились любители садо-мазо из интернета. Ладно, они же как то терпят,им даже нравится… Наконец сознание выключилось, и, как ей показалось, – сразу включилось снова; она проснулась . Никаких снов не было; времени – тоже. Вроде бы, все хорошо, – так ей сказали.

   Зато после того она заснула в палате; и вот тогда начались эти видения. Яркие, красочные, психоделические. Снился каой-то центр для детей; в виде театра или цирка, в котором был настоящий лес, горы, мох и животные; аквариумы; представление, где Деда Мороза играл динозавр; он кидал в детей мягкие подарки, наполненные конфетами… Снился он… или не он? Потому что во сне он бегал за ней, сюсюкал, называл любимой девочкой, укрывал одеялом, а ей и так было жарко, хотелось спать. И чтоб отстал. Ей было смешно и противно – конечно, не он! Ведь его-то она любит. Затем, как бы проснувшись, думала: «А кто тогда? Некому больше. Но тогда я должна бы быть счастлива, а мне хочется послать его подальше. Что случилось? Сейчас я не сплю? Нет. Ну конечно, это был сон.» А затем просыпалась уже по–настоящему, с тяжеленной и тупой головой… Она, наивная – собиралась уйти домой в тот же вечер. ле сил хватило позвонить родным или ответить им; и снова она проваливалась в бесконечные сны…

   Видимо, резко упал и без того низкий гемоглобин. Теперь она даже по лестнице шла с трудом. И день выписки не обрадовал. Маленький, пожилой врач, которому она сразу не понравилась своей прыткостью : высказанным вслух желанием выскочить с третьего этажа, если ее оставят на выходные (при поступлении-то ей обещали, что все делается за сутки!) – не обнадежил ничем приятным: биопсия лишь через две недели; возможно, потребуется ещё операция; а половая жизнь возможна лишь через месяц!

   «Что вы со мной сделали?!» – хотелось орать Лиле. Об этом ей тоже наврали в поликлинике. На самом деле она лишь произносила какие-то гласные звуки, с отвисшей челюстью и вытаращенными глазами. Врачу она наверняка казалась совсем глупой. Как это коллега может настолько заблуждаться в сроках госпитализации и объёме вмешательства? Может, - если он не специалист в этой области; а другие врачи до того снабдили заведомо ложной информацией.

   Вернулась домой на такси, в нелепом широком пальто (специально надела старое, похуже, что бы не жаль оставить в больничном гардеробе); с такой же нелепой сейчас полосатой дорожной сумкой, которая путешествовала с ними на юг, а теперь вот – тапочки в ней, кружка, халат; карта с мерзкой выпиской и рекомендацией оперативного лечения… Прошла в дом, выпила чаю. Что-то прибрала. Есть не хотелось, хотя и надо бы. Хотелось спать. И плакать. Позвонила близким, что уже дома. Выпустила попугая, но тот словно отвык от нее за несколько дней,или обиделся. Вытащила книжки из сумки (без книг она никуда не уходила больше чем на сутки). Приняла лекарства. Пора было идти за дочкой.

   Почему так тяжело идти? Так напрягаются ноги,такая одышка? Что-то изменилось… х, да, – пришла зима. За эти несколько дней осенняя грязь превратилась в ледяную корку; скользко; с непривычки идёшь в сильном напряжении. Она заглянула в небольшой магазинчик по пути, где продавались неплохие фрукты; купила гранат. Так странно: брать корзину, смотреть на прилавки, доставать кошелёк… Что это? Деньги. Много их у нее или мало? Она отсчитала нужную сумму, вышла. А ведь продавщица даже не заметила, как ей все было странно. Мир изменился, хотя выпадала она из него на считанные дни. И все же очень тяжело даже дышать. олова кружится, не упасть бы, дойти…