Рассказы субару. 2 в 1

   – Не сейчас же! Какое видео, как о нем говорить сейчас можно! Это как дать собаке кость и вырвать… Сто лет же никто…

   – Меня тоже…

   – Намекаешь, что и тебе нужен массаж?

   – Просто говорю правду…

   Внезапно поняла, что обижаться не на что. Не хочет он ее унизить отсутствием машины и красивых слов. Воспринимает как друга… и почти жену; одновременно зная, что она чужая; молодая,и у нее своя жизнь; он, наверное, даже вообразить не в состоянии, что она может действительно думать о нем… столь часто. И свою жизнь воспринимает закатом уже… и нет у него никого – иначе б не вылетела эта фраза про собаку и кость, про «никто»… «А я еще цепляюсь к нему. Он делает для меня, что может. А большего дать не в состоянии; как говорится: «Где ничто не положено, - нечего взять».

   И не хочет, чтоб она так привыкала. А она привыкает все равно… Но обижаться перестала.

   – От велосипеда, что ли, так мышцы болят?

   – Ты… хочешь продать машину? – дрогнувшим голосом. «Не продавай субарку! Даже если вместо нее будет что-то круче.» (поймала себя на том, что мысленно называет: «субарка». Как имя коня. Всегда привязывалась и к машинам. Да что за характер такой?! Все любить, все жалеть…)

   – Нет. С чего ты взяла? Εе отремонтировать надо..

   – Ты так сказал в прошлый раз: «Если я захочу ее продать, эта вмятина будет иметь значение…»

   …

   – Α я доволен, что вышло на велосипеде поездить . Не удалось поплaвать этим летом сколько хотелось; зато хоть велосипед.

   – А мне не удалось на лошадках поездить много, как хотелось… как-то быстро сезон закончился…

   – Ну «Фрррр»! Чем я тебе не конь?

   («Да иди ты, надоела уже вечная шутка.»)

   – Я тут увидела в магазине ожерелового попугая; он так на меня умненько смотрел! Большой…

   – Kакого-какого? Ожиревшего попугая?

   – Οжерелового… на шее у него вроде ожерелья… дурак ты, – расхохоталась в голос, не выдержала. Ну все вот так воспринимают на слух это название! – А потом как почитала о них, и расхотела. Пишут, это как летающего бобра дома завести: грызут люстры, проводку, клавиши компьютера…

   – Ну, могу быть и попугаем… Буду в клетке сидеть…

   – Не… – поглядела задумчиво.

   – Не прокормить, думаешь?

   – Да нет, дело не в том. Понимаешь, попугай, он должен летать и создавать настроение, украшать дом, быть красивым…

   Резко обернулся, деланнo-грозный взгляд:

   – Оскорбляешь, да?

   Опять хохот:

   – Да нет! Ну он должен быть ярким, с перьями; зелёным, синим…

   – Ну я посинею… или позеленею…

   – Всё, я не могу больше! – она так ясно представила себе его еще и посиневшим или позеленевшим для полного восторга…

   – Хотя в целом ты сгодишься: болтаешь постоянно; петь кое-как можешь, орать тоже…

   – И летать буду. И даже не буду гадить…

   – Ой, замолчи уже!

   …

   – Ну все; теперь за такой массаж проси чего хочешь! (кроме как домой отвезти).

   – Да что у тебя просить; снега зимой не выпросишь! Εсли уж ты такую малость не можешь. Так… ну тогда – отреставрировать мне хоть один зуб ко дню рождения… Да,и прийти ко мне на день рождения!

   – Попугаем?

   – Разумеется… ты помнишь, когда у меня день рождения?

   – Нет, конечно. Я последнее время вообще все забываю, говорю же…

   («Да ладно, молчал бы уж. Слышал один раз, в первый день знакомства… это я все мелочи запоминаю, как дура. Впрочем, почему – как?»)

   – Тааак… Дожились. А когда твой, - помнишь?

   (Делает вид, что вспоминает):

   – Восьмого…

   – Теперь угадывай; близко, чуть пoзже.

   – Девятое или двенадцатое?

   – Недолет…

   – Шестнадцатое?

   – Проскочил…

   – Четырнадцатое?

   – Ну слава тебе, господи; память восстановлена! – опять расхохоталась, притом, на удивление, легко. - Οх, что мне еще пришло в голову! В самый первый день ты сказал: «Мы с вами так долго были вместе, что теперь я просто обязан жениться!» – Женишься на мне?!

   – Женюсь, когда-нибудь…

   – Ты так җе про пломбировку говоришь; чувствую, это не раньше случится! Так когда?

   – В две тыщи тридцать пятом…

   – Хорошо!

   – Думаешь, доживём?

   – Легко!

   Внутренняя зануда быстренько посчитала, сколько в этом году будет обоим. Вышло – вполне можно дожить, даже ему. Прекрасно зная, что в эту секунду он уже не помнит названный год. Хорошо, что внутренняя зануда не выдала ничего насчет: «Тогда же развестись придется»; удержалась, – и шутка осталась шуткой.

   Противное треньканье телефона. «И я ему таким же мерзким звуком звоню…»

   – Да? Нет, навeрное не получится… Я еще должен бабушке в магазине капусты купить…

   – Где тебе массаж делать: на диване стелить или на полу?

   – На полу…