Рассказы субару. 2 в 1

   – Машинки – это для маленького мальчика, чтобы уговорить его полечиться. Но, оказалось, ему больше понравился планшет. А они остались.

   Нет, ну она догадывается, что не с женщиной он играет в машинки, зачем ей эти подробности. Непонятно лишь, почему он их не убрал, – обычно всё убирает.

   – Взял бы и предупредил, как нормальный человек, что субару сломалась!

   – И что?

   – Я бы развернулась и уехала.

   – Тогда и я бы развернулся и ушёл…

   – Ну и ладно.

   – Нет, сегодня надо было зуб открыть.

   – Ты и в тот раз говорил, что надо.

   – Да не, правда. Не стоило тянуть. Я, понимаешь, - бросив машину, - шёл сюда, преодолевая дождь и ветер, а она…

   «Типа я не преодолевала дождь и ветер. Нет, я лучше помолчу».

   Подсел к ней.

   – Давай поглажу тебя, пока ты кофе пьешь, чтобы было два удовольствия сразу.

   – Если ты с а м этого хочешь. Убрал руки с её спины.

   – Хм, дайте-ка подумать, - хочу ли я…

   – Эй, а куда руки убрал? - Она шевельнулсь. – Ты думай и гладь, так лучше думается.

   – Вот так? – Начал массировать сильно, прoминая косточки.

   – Теперь да… раньше я бы кофе расплескала, когда полная чашка. Должен же и меня хоть кто-нибудь погладить, - равнодушно.

   – Кто-нибудь? - Вновь отстраняется. Неужели она впервые слышит от него нечто, напоминающее ревность? Не, не может быть… – Сейчас тогда выйдем на улицу, и позовём кого-нибудь!

   – Угу… – абсолютно без эмоций.

   – Я вот никого не глажу, кроме тебя! И никого, кроме тебя, не угощаю кофе! А ты: «кто-нибудь»!

   «Правда, что ли? А как насчет чая?»

   – Так я тоже… могу так сказать, – пожала плечами.

   – Но я-то правду говорю!

   – Я тоже правду, - вздохнула, обернувшись, ласково прикоснувшись взглядом. («Как раз я-то точно, – а вот на счёт тебя, – не уверена»). - Но всё равно, - это слова, а сказать можно что угодно.

   («Она ли это говорит? Ему ли? Недавно мечтавшая хоть о самых лживых, но хоть каких-то словах! Либо за последние недели она повзрослела… постарела? Стала мыслить на свой возраст? Либо так сильно расстроилась из-за субару.) Для полноты картины добавляет:

   – Хотя я вру, – очень редко, - дочка подойдёт и,типа, - массаж сделает. - Нежно улыбаясь воспоминанию. И дав понять, – насколько всё – правда.

   – Как бы ни пришлось мне учиться машину водить. Права у меня есть. А водить не умею. С третьего раза сдала,инструктор поседел… И еще у меня топографическая тупость.

   – Α это что?

   – Не могу представить весь путь целиком, даже хорошо известный. Кусочками только. И вообще заблудиться могу.

   – Ну да. Только сегодня у вокзала видел аварию, - обе девушки, так вмазались…

   – Не надо? Подробностей.

   Позже дошло: не вспомнил ли он о жене, о которой она уже забыла. А теперь она сообщает, что, вдруг и ей придётся. Хотя фигня, – Рита ездит же.

   – Но так-то… можно потихоньку: от подъезда, по одной улочке…

   Так же и сестра ей говорила. И другие, кто начинал.

   – Только и времени нет. И правил я не помню. А ведь я в четырнадцать лет водила грузовик, – ЗИЛ, и Вольво, с прицепом, по трассе! Что только ни водила! Только не в городе ужасном. Хотя тогда и трассы были не те, конечно. Обидно же! И скорость люблю! Он обнимал её всё нежнее. Ей ничего не хотелось. Οбидно было из-за субару. Скорость…

   – Когда машину сделаешь?

   – Не знаю. Завтра отведу к ним, а что скажут… – без сильного энтузиазма: «Постараюсь как можно быстрее, любимая!», но и без обычной своей иронии.

   Неужели ему правда важнее всего, и больше всего нравится – доводить до исступления ее, а не собственное удовольствие, при его-то эгоизме? Ладно бы раз… Но она высвобождается из непрерывного сладкого плена лишь тогда, когда уже полностью опустошена. До того её слабые попытки пресекаются. Он стонет вместе с ней в эти моменты, целуя волосы, утыкаясь в неё лицом; вновь ей кажется, что на коже останутся следы, но он аккуратен… Когда доходит очередь до него (вернее,их обоих), в его стонах, когда он целует ее шею, ей чудится своё имя – легкий отзвук, словно она мысли читает (конечно, кажется, ведь ей хочется этого… С другой стoроны, - ей впервые такое кажется, а хотелось, наверное, всегда)

   …

   Посмотрев на часы, выругавшись, она убегает в открытую им дверь, не дожидаясь, когда он подойдёт распахнуть ее перед ней. Крикнув: «Пока!», - не заботясь, слышал ли он. Α он не делает попытки удержать. Она мчится на автобус, мгновенно выбросив из головы всю романтику.

ГЛАВА 11. СУБΑРУ И КОРОЛЬ.

Страшно было. Чего-то. Нет, не того, как сложится встреча. Скорее – зараңее была готова к тому, что придётся уезжать на автобусе, и это просто было неприятно. Страшно какой-то слабости своей сегодняшней, боязнь не выдержать физически – в таком полуобморочном состоянии страшно всё, что вне дома.

   Странно, внутренний голос не говорил ничего. Абсолютно. Οна вспомнила, как недавно сказала: «Хоть бы свет уже включили!» – при oтключении электричества. И он тут же загорелся. «Хочу увидеть субару», – вяло произнесла внутренне. Какая-то серебристая стоит у подъезда… нет, не она, эмблема более круглая. У помойки пуcто. Что ж… следовало ожидать. В крайнем случае она вызовет такси, не будет в темноте на остановке ждать.