Рассказы. Том 2. Колдовство

Незнакомец с улыбкой вошел в комнату.

- Вы Стенхоуп, редактор этого журнальчика, не так ли?

- Да, я мистер Стенхоуп. Но давайте посмотрим…

- Не стоит!

Незнакомец отмахнулся от этих слов легким движением левой руки, сел в кресло напротив стола и положил на него сверкающий механизм.

- Мистер Стенхоуп, меня зовут Волмар Кларк. Вы, конечно, знаете меня?

- Не сказал бы.

- Что? – Брови незнакомца превратились в два клинка-обличителя. – Вы никогда не слышали о Кларке, человеке, который ушел из института после того, как отчитал всех за их глупость, человеке, которого вызвали, чтобы получить совет по строительству линзы Пасаденской обсерватории, несмотря ни на что? Никогда не слышали о Кларке? Вы такой же болван, как и все остальные: болтаете о Герберте Уэллсе, сэре Джеймсе Джинсе и еще о каких-то борзописцах, не обращая внимания на тихую работу великих ученых прямо у вас под носом.

- Подождите минутку, мистер Кларк. Я очень занят…

- В присутствии гения никто не бывает занят. Но вы говорите, что никогда не слышали о Кларке? Вы ведь знаете Эйнштейна? Ладно, забудьте о нем. В грядущие годы Кларк затмит Эйнштейна, как солнце затмевает подброшенную монету! Стенхоуп поморщился. Он был так же терпелив, как и все остальные, но больше не мог позволить себе терять время. Этот шизофреник, который говорил о себе в третьем лице, был невозможен.

- Прошу меня извинить, - сказал Стенхоуп, вставая.

- О, все в порядке. Я ни в чем вас не виню, - заявил человек по имени Кларк. – Я просто подумал, что вы меня помните. Около года назад, когда я был еще достаточно наивен, чтобы желать общего признания, то совершил глупость. Я воплотил свою научную диссертацию, отвергнутую академическими невеждами института, в рассказ и отправил вам. Подумал, что вы, может быть, помните его; конечно, это была лучшая вещь в своем роде, когда-либо написанная, и я никогда бы не мог допустить, чтобы она могла быть отвергнута.

Стэнхоуп потерял терпение.

- Как называлась эта история?

- Вы даже не помните названия самого поразительного литературного произведения из когда-либо написанных? Мистер Стенхоуп, мне искренне жаль вас. Рассказ назывался «Зеркало четвертого измерения».

Внезапно Стэнхоуп вспомнил. Как он мог забыть? «Зеркало четвертого измерения»! Худшее название. Но сама история была гораздо хуже, чем подразумевал заголовок. Стэнхоуп действительно пытался забыть об этом. Чистое безумие бреда – бессвязная, невнятная история, которая содержала теорию о том, что якобы зеркала являются вратами четвертого измерения. Рассказ был переполнен дикими трактовками законов оптики и того, как глаз связан электрическим импульсом с мозгом, так что световые волны и мысль смешивались, чтобы произвести осознание четвертого измерения. Имелось что-то в силовом поле, созданном на таинственной отражающей поверхности зеркала, в которое могло физически войти человеческое тело. Субъект, проходящий сквозь зеркало в четвертое измерение, был, по всей вероятности, самым абсурдным образом, с которым когда-либо сталкивался Стенхоуп, читая научную фантастику. Он решительно отверг эту историю на своих обычных основаниях: «Каждая история научно достоверна».

- Теперь я вспомнил, - сказал он. – Помню, что отказался от этой истории.

- Почему? – вопрос уподобился струе пламени.

- Почему? Почему?! Потому что это неправдоподобно, мистер Кларк. – Редактор Стенхоуп взял со стола номер журнала. – Вы знаете нашу политику, наш бренд и закон: «Каждая история научно достоверна». Мне жаль, но ваша история под это правило не подходит. 

Глаза-бусинки Кларка сверкнули, когда он внезапно схватил журнал и судорожно смял его пальцами.

- Каждая история научно достоверна! – его голос переполнял яд. – Что вы называете наукой? Роботы, марсиане, грибковые существа и видения курильщика опиума? Что, если так называемые теории математически правильны? Это делает фантазии достоверными? Это вымысел, а не факт, а наука – это факты. Как вы можете провести черту между ними?

- У меня сейчас нет времени вдаваться в подробности, мистер Кларк.

- Конечно, нет. Как и у людей в институте, когда я показал им свои теории. Они заставили меня уйти в отставку. И все же эти сволочи достаточно уважали мой выдающийся авторитет в области оптики, чтобы привлечь меня к работе с телескопическими линзами, но отказывались верить правде. Я написал правду в форме вымысла, и даже вы не смогли бы проглотить ее как простую фантазию. И все же это истина – более правдивая, чем всякая марсианская чушь о космических полетах, на которой вы настаиваете. Но я покажу вам! Я им всем покажу! Я расскажу, на что намекали Эйнштейн и де Ситтер. Каждая история научно достоверна, да?

Стэнхоуп смутно подумал, не сбегать ли за помощью. Этот человек сошел с ума. Он мог прибегнуть к насилию в своей мании величия; эта неестественная суета из-за отказного материала год назад была очевидным доказательством явной неуравновешенности гостя.

- Что делает истории научно обоснованными? – кричал Кларк. – Я вас спрашиваю?