Рассказы. Том 4. Фатализм

Так-то лучше. Шелдон закрыл кран с водой. Вода продолжала течь. Он попробовал еще раз — крепко повернул ручку и почувствовал, как она шевельнулась. Вода весело плескалась.

— Мой… — пробормотал Шелдон и сдался.

Опять этот проклятый домовладелец. Шелдон скажет ему пару ласковых слов, когда спустится вниз. Нет, это должно подождать до вечера. Взгляд на наручные часы убедил Шелдона в правильности догадки. Он должен поспешить или опоздает в офис. В конце концов, как бы смогли состряпать приличную газету без умелых услуг Ричарда Шелдона, этого блестящего молодого газетного репортера? Шелдон знал ответ на этот вопрос — знал, что редакторы способны выпустить газету и без его помощи. Так что ему следовало попасть в офис прежде, чем они сами решат этот вопрос. Он торопливо оделся, нахлобучил шляпу и посмотрел в зеркало на свое худое изможденное лицо.

Нахмурился — послышался шум бегущей воды. Он вернулся в ванную и сделал последнюю попытку закрыть воду. Ручка свободно поворачивалась в обе стороны, но вода текла ровным потоком. Возможно, еще до вечера здесь будет потоп. Ну и пусть.

Он заглянул в другую комнату, взял бумажник и открыл дверь.

Рука автоматически потянулась к выключателю, щелкнула, но свет не погас.

— Как вошел, так и вышел, — решил он и захлопнул за собой дверь.

Он достал ключи от машины еще до того, как спустился по лестнице. Потом вспомнил, что вчера вечером оставил машину на стоянке у Тони, взял такси и поехал домой. Ну, это означало поездку на трамвае и опоздание. Значит, придется обойтись без завтрака. Ладно, это будет один из старых деньков. Шелдон направился к углу. Похмелье прошло, и теперь его мучения были скорее душевными, чем физическими, потому что Шелдон испытывал странную ненависть к уличным машинам.

— Уличные машины, — обычно декламировал он во время вечерних возлияний. — Что такое трамвай, как не символ цивилизации? Шум, свет и решетки на окнах. Да, механическое чудовище, металлическая тюрьма, в которой люди стоят, пойманные в ловушку, пока несутся к неприятным им местам.

Шелдон любил иногда пофилософствовать, но понимал, что это глупо. Рассуждения не помогали — он все еще ненавидел уличные машины. Теперь, дойдя до угла, он застонал. Посмотрите на них — небольшая кучка овец у знака остановки, молча и терпеливо стоят, ожидая появления шумного железного монстра, который откроет пасть и поглотит их, а затем бросит в кандалы ежедневного рабства. Мало того, они доставали десятицентовики, чтобы заплатить за эту сомнительную привилегию. Все они — и старики, и молодежь, и мужчины, и женщины — с надеждой смотрели налево. Оттуда появлялась машина. Они смотрели в конец улицы с каким-то одурманенным нетерпением — как будто действительно хотели, чтобы машина прибыла, как будто приветствовали ее появление и надеялись, что их сосредоточенные взгляды ускорят этот момент. На секунду Дику Шелдону пришла в голову безумная идея. Может быть, сегодня утром машина не приедет! Возможно, трамвай съедет с рельс, или откажется сдвинуться с места. Простой механический дефект может стать этому причиной. Как в будильнике, который не переставал звонить. Или выключатель света. Или водопроводный кран.

Какой это будет великий момент! Эта кучка офисных рабов, наконец освободится от своей зависимости от механических помощников. Они пойдут на работу, как свободные люди, а не встанут, зажатые, словно пленники в черной дыре Калькутты, пока вонючий, скрежещущий металлический снаряд протащит их по улицам. Да, а что если трамвай не приедет? Что, если железный барабан не покатится — из фантазий Шелдона вывел шум. Подъезжал трамвай. Скромные маленькие пассажиры столпились на путях, словно собираясь совершить церемониальный приветственный обряд. Они должны были быть представлены Его Величеству, машине. Сначала молодые и белокурые девицы-стенографистки. Потом матроны, потом здоровые мужчины. Наконец, старики. Все было так упорядочено. Так чертовски свято!

Машина с грохотом рванулась вперед и остановилась. Но дверь не открылась. Кондуктор был занят своими рычагами. Толпа зашумела. Он покраснел и повернулся. Послышался шум. Наконец он шагнул вперед и толкнул дверь ногой наружу, и пассажиры поднялись на борт. Шелдон улыбнулся. Почти — но не совсем! Затем он глубоко вздохнул и нырнул в плотный поток. Через три минуты он уже стоял в центре вагона, утрамбованный как сардина, а большая жестяная банка покатилась вперед. Кто-то нажал кнопку следующей остановки. Шелдон напрягся, ожидая толчка от внезапной остановки машины. Но этого не произошло. Они проехали угол, и машина не остановилась. Сердито и настойчиво прозвучал сигнал. Сегодня утром кто-то пройдет еще два квартала пешком. Теперь-то машина остановится — но она не остановилась, а продолжала ехать вперед. Одна из пассажирок заскулила:

— Кондуктор, выпустите меня!

Кондуктор повернулся и уставился на толпу.

— Простите, леди, но рычаг заклинило. Исправим всего за минуту — воздушные тормоза не работают…

Снова раздался звонок, но трамвай с грохотом ехал вперед.