Рассказы. Том 5. Одержимость

Я поднял ее и с внезапным испугом обнаружил, что она не пустая. Внутри находился свернутый в трубочку подмоченный листок бумаги. Я вытащил пробку, достал свиток и развернул его.

Послание, нацарапанное детскими каракулями, гласило:

Тому, кого это интересует:

Доктор Норк — поганый, сволочной старикан.

Твой Истинный Друг.

Ладно, я прибыл сюда не правосудие вершить, а добыть материал для статьи о таинственном докторе.

Пока я тащил багаж к пальмовым зарослям, попугаи образовали над моей головой радужное кольцо.

О эти живые огни красоты! О эти очаровательные, сверкающие…

— Орете, правда, вы чересчур пронзительно, — пробормотал я.

Я еще вытирал рукавом свой обгаженный шлем, когда ощутил тяжесть чьей-то руки. Я обернулся и замер от ужаса. На моем плече лежала отнюдь не рука; а здоровенная волосатая лапища!

Прямо в лицо мне смотрела сгорбленная кривоногая обезьяна, огромная и косматая. Глаза гориллы горели жутким огнем, а клыкастая бездна широко зияла слюнявым кошмаром.

— Нужна носовая платока? — громыхнуло из глотки грозного чудища.

Интонация была явно звериной, но слова — вполне человеческие.

Я вытаращил глаза, проглотил комок и затряс головой.

— Твоя кто, масса? — поинтересовалась обезьяна, — зачем здесь? Приехала охотиться?

Я снова потряс головой, но видение не исчезло.

— Искать в джунгли алмазы? Золото? Нет? Может, Кладбище Большой Слон с груды слоновая кость?

Я еще пуще выпучил глаза.

— Твоя, бвана, искать Белая Богиня?

Пока косматая образина вела допрос, я усиленными глотками пытался вернуть на место сердце, от страха застрявшее в горле. Наконец ко мне вернулся дар речи.

— Ты… ты действительно разговариваешь, — просипел я. — Никогда бы не подумал… В жизни не слыхал, чтоб гориллы разговаривали.

Обезьяна скривила морду в жуткой гримасе.

— Звучит довольно косноязычно, а, бвана? Моя тоже так думать, но что делать: пинжин-инглиш и искусственный местный жаргон. И говорить так, точно вечно голодный. Но твоя ведь знать дока… Он создать меня так разговаривать. Считать, именно такой речь ожидают слышать.

— Но я не знаю дока, — ответил я. — Потому сюда и приехал. Я журналист.

— Сам следовал догадаться, — удрученно пробормотала обезьяна. — У твоя нет усы. Сперва думать, твоя — злодей. Но все злодей с усы, правда?

Я снова сконфузился.

Обезьяна не обратила внимания на моё смущение и вежливо отобрала у меня багаж.

— Идти, — прорычала она. — Моя твоя проводить.

Макушка скалы представляла собой ровное плато, возвышавшееся над пляжем и морем. Прохладный свежий ветер насквозь продувал лишенную растительности каменистую площадку, над которой кружились парящие в небе чайки.

Резиденция доктора Норка занимала почти все плато и напоминала гигантское бетонное колесо. Из белого сводчатого центра выходило с полдесятка радиусов; сделанных в виде крыльев. С внешней стороны строение окружала глухая каменная стена с единственным входом.

Обезьяна подвела меня к воротам. Табличка гласила:

Доктор медицины ЭРАЗМ НОРК

Горилла отворила ворота и пригласила меня войти. Она Неуклюже потопала по широкому белому коридору, своей маниакальной стерильностью напоминавшему старый фильм про доктора Килдера. Я шел за обезьяной, которая миновала с полдесятка закрытых дверей и остановилась у большой двустворчатой двери в конце коридора.

— Моя доложить о твоя, — сказала горилла. — Доктор Норк проводить эксперимент.

Косматое чудище с трудом протиснулось в открытую створку и исчезло.

Я стоял в передней и прислушивался к отдаленному гудению динамо-машины, которое лишь усиливало сверхъестественность этого белого дворца, воздвигнутого в центре тропических джунглей.

Таинственные научные эксперименты, говорящая обезьяна…

— Заходите, друг мой, — пророкотал из-за дверей громовой голос. — Добро пожаловать на остров.

И я вступил в лабораторию доктора Норка. Яркий свет, струящийся с куполообразного потолка, только усиливал жуткое зрелище: в центре комнаты на огромном операционном столе лежала связанная полуголая девушка с распущенными волосами, искаженным гримасой ртом и широко раскрытыми от страха глазами. Над ней склонился худой долговязый мужчина в белом хирургическом халате, с рыжей бородой, раскосыми глазами и сломанным носом. В занесенной руке сверкнул нож. Бородач резким движением поднес орудие пытки к белой обнаженной груди девушки. Он ликовал.

— Нет, каков трюк, а? Нож стремительно падает вниз и… Стоп!

Я бешено рванулся к столу, но волосатые лапищи намертво пригвоздили меня к месту.

— Классно, босс! — пискнул из дальнего угла незнакомый голос.

Я обернулся и заметил маленького человечка в детском комбинезончике, стоявшего у мольберта. Человечек быстро сложил треножник, засунул его под мышку, подхватил чертежную доску и выкатился из комнаты.

Долговязый отложил нож и принялся возиться с веревками, опутывающими девушку.

— Проклятые узлы, — выругался он. — Наверное, лучше воспользоваться дезинтегратором. Вот теперь порядок, Тутси.