Рассказы: Выпуск 9. Аромат птомаинов

Джорджи, не оборачиваясь на движение в окне, бодро прошагал к грузовичку и извлек из багажника свою малышку. Ей перевалило за десяток лет, но бензопила была как новенькая. Смазанная, блестящая. В некоторых местах, где покрытие бензобака облупилось, Джорджи собственноручно нанес краску цветом точь-в-точь как заводская. Сегодня утром он поменял на пиле цепь.

Джорджи был лесорубом от кончиков волос до краешков ногтей.

На мгновение у него появилась мысль: почему тут нет очереди из желающих свалить дерево?

Тут же он сам себе ответил: потому что ты умница, парень! Это объявление было единственным, и ты догадался сорвать его, чтобы никто больше не составил тебе конкуренцию.

Хей-хо…

Джорджи вернулся, о чем впоследствии сильно пожалел.

– Выпилю кусок с бока, направленного в эту чертову яму. Пожалуй, я хватил лишку, когда сказал старикану, что к вечеру дерево будет распилено на поленья. Может быть, когда-то кто-нибудь и пустит эту громадину на дрова, но не я. Нет, сэр! Я просто спилю дерево так, чтобы оно рухнуло аккурат в овраг, и все. Давайте мне ваши милые тысячу баксов – дядюшка Джорджи будет кутить целый месяц!

У Джорджи была привычка разговаривать с самим собой. Как-никак, а он был одинок. Вполне неплохая привычка. У многих одиноких людей бывает чего похуже.

Джорджи отметил мелом границы распила и дернул за шнур. Малышка, обычно заводившаяся с первого рывка, сейчас устало буркнула и затихла. В воздухе повис противный душок выхлопа.

– Ну и?.. – Джорджи забыл, что хотел сказать, потому что в дереве кое-что резко изменилось.

Во-первых, с обеих сторон ствола, будто две толстенные корявые лапы, выросли новые ветки. Собственно, ветками это тоже нельзя было назвать. Скорее, небольшие деревца, как ложноножки, в мгновение ока выпрыгнувшие из родительского тела.

Во-вторых, Джорджи был не один. Напротив него, обмахиваясь облезлым хвостом, совсем по-человечьи стояла огромная, размером с дворнягу, белка. Это был самец, так как снизу у него болтались крупные, совсем не беличьи причиндалы. Но оторопь вызывали не они, а вторая голова, частично росшая из плеча, а частично из головы номер один.

Белка издала писк, более напоминающий скрип заржавелых дверных петель, и махом вскочила на одну из новеньких веток. Вторая голова у нее была раздутой, будто внутри зверька в какой-то момент ожил и стал расти сиамский близнец-гидроцефал. Близнец, судя по затуманенным красным зрачкам, был совершенно слеп, и о том, что он жив, свидетельствовал лишь непрерывно подергивающийся черный нос.

Прыгучий монстр замер на ветке, уставившись на человека, а Джорджи оторопело уставился на то, что было вырезано в древесной тверди.

«Шлюха Норма Вуд сосет у всего Боулдера».

Джорджи выронил бензопилу и протер глаза. Надпись никуда не исчезла. Судя по глубине, она была вырезана давно. Очень давно. Возможно, лет двадцать назад. Примерно тогда, когда маленький Джорджи Вуд вместе с матерью и тремя чемоданами пожитков покинули Боулдер на пятичасовом утреннем автобусе.

Тот, кто вырезал это, не отошел далеко от истины. Норма была той еще распутницей, но Джорджи не винил ее. Она напоминала Джуди Гарленд, а с такой внешностью трудно было обходиться без постоянного мужчины. К тому же ее связи ничуть не отражались на материнской любви и заботе, в которых малыш Джорджи купался сутками напролет.

Надпись была старой, как и огромная ветка, в один миг выросшая из ствола. Белка издевательски запищала и, задрав лапу, совсем по-собачьи помочилась на имя матери Джорджи. Не прекращая своего грязного дельца, двухголовый мутант прыгнул над головой человека и прицепился к ветке повыше.

Джорджи ощутил на шее гадкие теплые капли.

Вторая надпись, тщательно и глубоко вырезанная в коре, гласила: «В 12 лет Джорджи Вуд сам себе отсасывал на чердаке и повредил шею!».

Джорджи густо покраснел и почти ощутил забытую резкую боль в позвоночнике. Самец белки издевательски запищал, и писк этот чертовски напоминал смех. Затем двухголовая белка странно выгнулась, будто пытаясь цапнуть себя за причиндалы. Получилось или нет, Джорджи не видел.

Его глаза затмила ярость.

– Старик! Все вырезал этот старый ублюдок! – Джорджи рванул шнур бензопилы. Малышка завелась, порядочно взрыхлив землю и засыпав глаза хозяина грязью.

Белка заверещала и скрылась в кроне. Джорджи, твердо решивший дать старику пинка после того, как заберет законные денежки, поднял бензопилу на уровень глаз. Первым, что он отпилил в дереве, были ветки с издевательскими надписями.

– Старый пердун! – Джорджи зло шипел, не слыша себя за ревом малышки. Уже спустя несколько минут ветки валялись у самых корней – так скоро, что голодный работяга не успел бы съесть и половины своего обеда.

Джорджи распилил их на куски и с ненавистью спихнул в овраг. Внизу что-то пошевелилось, но Джорджи не обратил внимания.

Он даже забыл о белке, которая вскоре вернулась, таща в зубах дохлого птенца. Обхватив мертвую птичью голову, словно орех, мутант смачно вгрызся в череп. Джорджи услышал слабый хруст.