Рассказы затонувших кораблей

Состав этой «корабельной кассы» свидетельствовал о том, что в охваченной гражданской войной России солдаты Делагарди выскребали последние денежные запасы. Были найдены монеты, отчеканенные еще в 1534 году, в начальный период правления Ивана Грозного, так называемые «проволочные» деньги, нарубленные из серебряной проволоки и бывшие в ходу в России в конце шестнадцатого века. Аквалангисты обнаружили и очень редкие монеты, изготовленные в 1606–1609 годах в короткий период царствования Василия Шуйского. Самыми «юными» среди находок оказались голландские серебряные талеры 1611 года, позволившие установить срок гибели шаланды. Голландские деньги, кстати, также вполне могли оказаться «русского» происхождения. На территории России в то время своих серебряных рудников не было, и собственные деньги изготавливали из привозимых западноевропейских, в основном это были немецкие иоахимсталеры, получившие в России название «ефимков». Если иностранные монеты не успевали переплавлять, то на них просто накладывали «царский штемпель». В 1611 году царя на Руси не было, это был апофеоз разрушения русской государственности, и солдаты Делагарди могли получить плату денежным «сырьем», завезенным в Россию из Европы.

Швеция и Великая Смута

Финские аквалангисты, опустившиеся к затонувшему у «колокольного» острова судну, ожидали увидеть привычные следы кораблекрушения. Но оказалось, что внутри погибшей шаланды находились свидетельства куда более масштабной катастрофы, в результате которой ко дну едва не пошла вся огромная Россия. В происходившую трагедию, получившую название Великой Смуты, оказалась втянута и соседняя Швеция.

По сути дела, Швеция продолжала свою давнюю схватку за Балтику, только на этот раз сражение развернулось как никогда далеко от ее берегов, дойдя до стен Москвы. Шаланда с награбленным добром играет в нашей истории роль дорожного указателя, острие которого направлено в глубь Великой русской равнины. И нам предстоит отправиться по следам неизвестных солдат, перевозивших на затонувшем судне свою добычу…

На рисунке шведского офицера Эрика Пальмквиста, сделанном в 1674 году, изображен прием в Кремле шведского посла царем Алексеем Михайловичем. Слева виден кувшин с водой. После целования руки иностранными послами царь использовал кувшин для мытья рук. Омовение требовалось, поскольку все неправославные считались нечистыми.

Король Карл Девятый был не из тех осторожных монархов, которые начинали новую войну, лишь закончив предыдущую. Швеция вела изнурительную кампанию в польской Ливонии, и эта схватка вполне могла закончиться в Стокгольме. Польский король Сигизмунд был внуком основателя шведской королевской династии Густава Вазы и законным шведским монархом, торжественно коронованным в Упсале. Его случай наглядно подтверждает пословицу о невозможности одновременно усидеть на двух стульях. Законно получив две короны — «выборную» польскую и наследственную шведскую, как сын короля Юхана Третьего, — Сигизмунд безуспешно пытался властвовать в обоих королевствах одновременно. Пример деда показывал, что государственная общность разрушилась даже между такими во всех отношениях близкими странами, как Дания и Швеция, а чтобы разбить хрупкое единство католической Польши и протестантской Швеции, требовалось лишь небольшое усилие. Эту работу взял на себя дядя Сигизмунда герцог Карл, управлявший Швецией от имени находившегося в Польше монарха. Под предлогом борьбы с католицизмом Сигизмунда лишили престола, и шведским королем был избран недавний герцог.

Так два монарха, носивших общую фамилию Ваза, стали смертельными врагами, и все первое десятилетие XVII века прошло в их бесконечных дуэлях на полях сражений в Ливонии. Ни Польша, ни Швеция не могли добиться решающей победы в этой династической схватке, и постепенно взгляды Карла и Сигизмунда обратились на Москву. Россия или Московия, как ее тогда называли, со своими огромными ресурсами могла стать тем союзником, который нанес бы смертельный удар сопернику.