Расследование

– Так это, значит, не он пожаловал?

– Он, он, – сообщил я ему.

Детская физиономия Чарли исказилась гримасой неописуемого страха. Миссис Уэст отчаянно звонила в звонок. Я прикрыл дверь гостиной, чтобы не было так шумно.

– Кого ты так перепугался? – громко спросил я.

– Тебя, – ответил Чарли.

– И правильно сделал, – сказал я и сделал шаг в его сторону. Он забился в угол кресла. В скачках он был храбрецом, и это делало зрелище еще более омерзительным. Я сделал еще шаг. Он попытался забраться под обивку.

Миссис Уэст дала тем временем звонку отдохнуть.

– Зачем ты это сделал? – спросил я.

Он замотал головой и поднял ноги на кресло, приняв классическую позу зародыша, подсознательно устремляясь в то убежище, где он был бы в безопасности от посягательств внешнего мира.

В окне появилось разгневанное лицо миссис Уэст, и она стала барабанить по стеклу с такой силой, что, казалось, еще немного – и оно разобьется вдребезги. Не спуская глаз с ее мужа, чтобы он снова не задал стрекача, я подошел к окну и открыл его.

– Убирайтесь отсюда! – крикнула она. – Сию же минуту убирайтесь!

– Лучше вы залезайте. Через окно. Дверь я не открою.

– Я позову полицию.

– Как хотите. Мне надо только поговорить с вашим слизняком-мужем. Хотите залезайте, хотите гуляйте на свежем воздухе, только помолчите.

Она залезла в комнату, но так и не замолчала. Из-за того, что она оказалась в комнате, у меня ушло двадцать минут на пустую болтовню и только после этого мне удалось задать Чарли первый вопрос, ответ на который можно было выслушать спокойно, без ее аккомпанемента.

Чарли и сам в конце концов устал от ее криков и велел ей замолчать, но ее воинственность, по крайней мере, позволила ему перевести дух. Он снова опустил ноги на пол и сказал, что нет смысла задавать ему эти вопросы, поскольку ответов он все равно не знает.

– Ты должен знать их. Если только ты не налгал из профессиональной зависти.

– Нет, какая тут зависть...

– Тогда почему?

– Не могу сказать.

– Тогда я скажу тебе, гаденыш. Я обязательно отыщу того, кто научил тебя произнести этот текст. Я перекопаю все и найду того, кто за всем этим скрывается, а потом подниму такой скандал, что адская сера покажется тебе амброзией, после чего, мистер Чарли Уэст, уже не я, а ты окажешься без лицензии, и, даже если когда-нибудь тебе ее вернут, ты не переживешь того всеобщего презрения, которым тебя окружат.

– Не смейте разговаривать с моим Чарли в таком тоне! – крикнула его супруга.

– Ваш Чарли – мерзкий лжец, который и вас охотно продаст за пятьдесят фунтов!

– Почему пятьдесят, пятьсот! – с торжеством в голосе проговорила она.

Чарли заорал на нее благим матом, и я с великим трудом удержался от того, чтобы не врезать ему хорошенько. Пятьсот фунтов. Он продал меня за такие жалкие гроши, за которые не получить хорошей информации даже у ипподромного жучка.

– То-то же, – сказал я. – А теперь выкладывай, кто тебе заплатил.

Юная супруга Чарли выглядела теперь такой же перепуганной, как и ее муженек. Только потом до меня дошло, что я разбушевался, как хороший ураган.

– Н-н-не знаю, – пробормотал Чарли.

Я сделал шаг в его сторону, и он проворно выскочил из кресла и спрятался за спинкой.

– Н-н-не подходи ко мне. Я не знаю, не знаю, не знаю!!!

– Не верю.

– Он действительно не знает, – простонала его жена. – Правда-правда...

– Все он знает, – упрямо повторил я.

Девица расплакалась. Чарли был явно не прочь скопировать ее.

– Я не видел этого типа. Он звонил мне по телефону.

– А как он платил?

– Было... было две пачки. Бумажками в один фунт. Сотню я получил за день до разбирательства, а остальное... – Он осекся и замолчал.

– Остальные четыре сотни ты должен был получить, если у меня отберут лицензию, так?

Он еле заметно кивнул. Голову он держал втянутой в плечи, словно опасаясь удара.

– Ну и как?

– Что как?

– Получил? Остальные четыре сотни?

Его зрачки расширились, и он выговорил отрывисто:

– Нет... но... конечно... я... все получу...

– Черта с два, – грубо сказал я. – Ты лживый, подлый предатель!

Каждое слово вылетало изо рта тяжелое, как кирпич. Кирпич, сделанный из ненависти.

Уэст и его жена дрожали мелкой дрожью, а по щекам жены поплыл грим.

– Какой голос был у того, кто тебе звонил?

– Голос? Ну самый обыкновенный...

– Тебе не пришло в голову поинтересоваться, почему ему так хотелось меня убрать?

– Я сказал... сказал, что ты мне не сделал ничего плохого. А он ответил, мол, кто знает... вдруг в один прекрасный день это произойдет...

Под моим удивленным взглядом Чарли съежился еще больше.

– Так или иначе... пятьсот фунтов... Я ведь зарабатываю поменьше тебя. – Впервые в его голосе прозвучали завистливые злобные нотки, и я понял, что на это он пошел не из-за одних лишь денег. Зависть, увы, тут тоже присутствовала.

– Тебе же только двадцать, – сказал я. – Чего ты конкретно хочешь?

Чарли хотел всего вообще. Он хотел, чтобы мир крутился исключительно вокруг его персоны.

– Советую тебе не бросать на ветер эту сотню, – сказал я. – Потому что скоро ты поймешь, что досталась она тебе дорогой ценой.