Расследование

Лорд Ферд – поможет он или нет? Он будет разрываться между лояльностью по отношению к коллеге и чувством справедливости. Я не настолько хорошо его знал, чтобы строить догадки, что в нем возьмет верх. Не исключено, что он вообще выкинет из головы все, что услышал от меня, сочтя это слишком надуманным и невероятным, чтобы принимать всерьез.

Бобби молодец. Интересно, что он за человек? Надо как-нибудь спросить Роберту.

Миссис Роксфорд... Бедняжка Грейс... Представляю, что за жизнь у Джека. Будем надеяться, ему понравится водка.

Поворот оказался слишком крутым, а я беспечно не сбавил скорость. Машину занесло, и ярдов сто она виляла из стороны в сторону, прежде чем я ее выровнял. Я снова осторожно поставил ногу на акселератор, содрогнувшись при мысли о том, какие крепкие деревья росли в ряд по обе стороны шоссе.

Господи, думал я, разве можно быть таким безалаберным! Я был собой недоволен. Несмотря на любовь к быстрой езде, я считал себя всегда аккуратным водителем и никогда не попадал в аварии. Я почувствовал, что покрылся испариной. Немудрено. Есть от чего тут вспотеть.

Вот осел – задумался о бале, вместо того чтобы сосредоточиться на дороге. Разве можно так нестись по этим проселкам! Я потер ладонью лоб, окаменевший от напряжения, и сбросил скорость до сорока миль в час.

Роберта была великолепна... Господи, Келли, следи же за дорогой! Обычно я вел машину почти автоматически и мне не надо было включать полное внимание на всем протяжении пути. Сейчас я вдруг обнаружил, что еду медленнее, потому что и мысли и рефлексы вдруг стали затухать. За весь вечер я выпил от силы полбокала шампанского, так что опьянение было ни при чем.

Я просто стал засыпать.

Я остановил машину, вылез и потоптался на свежем воздухе, чтобы прийти в себя. Люди, которые засыпают за рулем спортивных машин, возвращаясь с танцев, обычно плохо кончают.

Слишком много бессонных ночей я провел, перемалывая в сознании случившееся. Оскорбив лордов, я похоже, и вовсе выдохся, истратил последние силы. Я боялся, что грохнусь в обморок и пролежу так месяц.

Может, взять и поспать прямо здесь, в машине? Но в машине было холодно, и печка не грела. Я решил ехать дальше и остановиться, только если окажется, что опять засыпаю. Свежий воздух сделал свое дело: сон как рукой сняло, а вместо этого появилось раздражение.

Сверкание «кошачьих глаз» под светом моих фар на пустой дороге снова стало оказывать гипнотическое воздействие. Я включил радио, чтобы немного отвлечься, но в эти часы передавали тихую мягкую музыку. Только не хватало колыбельной! Я выключил приемник.

Жаль, что не курю. Это помогает.

Ночь была ясная, звездная, ярко сияла полная луна. Леса кончились, и теперь иней, покрывавший траву на полях, искрился, как алмазная пыль. Красиво, но некстати. Если будет сильный мороз, то завтра скачки в Сандауне не состоятся... Внезапно, как щелчок, осенило: ко мне это больше не имеет отношения.

Я взглянул на спидометр. Сорок. А кажется, что быстрее. Я сбавил скорость до тридцати пяти и глупо покивал сам себе: если ехать тридцать пять, то беды не приключится.

Тяжесть в голове превратилась в головную боль. Ничего, через час буду дома, а там спать... спать...

Дело плохо, смутно ворочалось у меня в мозгу. Надо остановиться и немного поспать, даже если я проснусь обмороженным, иначе я засну на полном ходу, и это будет конец.

На первой же стоянке...

Я начал смотреть по сторонам, но забыл, что ищу. Тогда я решил, что тридцать миль в час сейчас в самый раз. Нет, двадцать пять будет лучше.

Еще немного, и машина вдруг запрыгала словно на кочках, и моя нога соскользнула с акселератора. Машина остановилась. Мотор затих.

Отлично, думал я. Тем лучше. Надо только свернуть на обочину. Не вижу обочины. Странно.

Боль пульсировала в висках, и теперь, когда не гудел двигатель, я слышал, как звенит в ушах.

Не важно. Не важно. Сейчас поспим. Оставим включенными фары. Все равно в два часа ночи никого на этой дороге быть не может. Но на всякий случай оставим включенными фары...

Надо бы все-таки съехать на обочину.

Надо бы...

Слишком много возни. Руки не слушаются, так что все равно ничего не выйдет.

Где-то из глубин сознания инстинкт стал посылать сигналы тревоги.

Что-то было не так. Неясно, что именно, но все равно что-то было не так.

Спать... Надо спать...

«Вылезай, – замигала в голове красная лампочка инстинкта. – Вылезай из машины...»

Это же смешно.

«Вылезай сейчас же».

Неохотно, потому что руки плохо слушались, я стал вяло сражаться с ручкой двери. Дверь открылась. Я вытащил одну ногу, попытался выбраться совсем, и на меня накатила дурманящая волна. Голова раскалывалась. Нет, это не похоже на обычный сон.

«Вылезай из машины».

Мои руки и ноги явно принадлежали кому-то другому. Они сделали свое дело. Я встал, не помню, как мне это удалось, но я выбрался из машины и встал рядом.

Кое-как, но выбрался.

А что теперь?

Я сделал три неверных шага по направлению к багажнику, прислонился к заднему бамперу. Как странно, подумалось мне, почему такая тусклая сделалась луна.

И земля еще дрожит под ногами.