Расследование Ночного Кошмара (ЛП)

Голос Катарины становился все более хриплым вместе с ее эмоциями, и ее глаза блестели от непролитых слез. Я знала ее достаточно хорошо, чтобы относиться с недоверием к такому театральному показу скорби, даже если ее чувства были реальны. Катарина была сиреной, а это значило, что она могла манипулировать человеческими эмоциями так легко, как и дышать. На той стороне комнаты мисс Нортон поедала слова Катарины, как будто они были драже M&M’s. Она могла начать рыдать в любую секунду.

Катарина снова посмотрела на меня.

— И я просто не могу представить, как кто-то мог увидеть подобное и не быть расстроенным. Только самый ужасный, бессердечный человек мог быть таким беззаботным.

И конечно же, когда другие студенты посмотрели на меня, я покраснела. Каждый знал, что я была там. Но никто не знал, что я плакала. В свою подушку, чтобы никто не увидел. Я забыла заставлять себя защищаться, не играя в ее игры. Я была бита моим языком достаточно сильно, чтобы нанести повреждение. Я промолчала единственный раз в жизни.

Громкий голос раздался из системы местного оповещения:

— Дестини Эверхарт, пожалуйста, отчитайтесь в главном офисе немедленно.

Мое лицо снова покраснело. Несколько студентов захихикали, а парочка сказали:

— Ооо.

Я сердито посмотрела на жалких пищалок:

— Мы что, до сих пор во втором классе?

Я встала, чувствуя слабость.

— Ну, — сказала Катарина, высмеивая меня. — Ты меньше годовалого ребенка, говоря о магии. Так что это только подходит к нашему обращению с тобой, как с ребенком.

Я закатила глаза.

— Ой, неужели ты все это сама придумала? Ну разве не умная, а?

Выражение лица Катарины было самодовольным. Она перебросила свои длинные, ровные, коричневые волосы на другое плечо. Все парни издали коллективный вздох. В этом и была вся проблема с сиренами. Они были настолько красивы физически, что им все сойдет с рук. Красота была ключевой частью их манипулирования, магии соблазнения.

— Да, — сказала Катарина. — Но ты также забыла добавить красивая, талантливая. О, и без магического дефекта.

Только сирены могли сказать что-то таким самодовольным тоном и не быть нелепыми. Я искала язвительный ответ, но ничего хорошего не могла придумать. Проблема в том, что она не сказала ничего, что было бы неправдой.

Селена фыркнула, приходя мне на помощь.

— Ты забыла, что ты высокомерный болван. Не хотелось бы забывать об этом.

Еще больше моих одноклассников издали ох, переводя свои взгляды от меня к Катарине. Это была работа Селены. Она тоже была сиреной и также была хороша в манипулировании. Она была красива так же, как и Катарина, но большинство своего времени пыталась скрыть это. Ее волосы были черными и шелковистыми, как влажные чернила, а глаза цвета аметиста, но она одевалась как девочка-сорванец — в бейсбольные кепки, мешковатые футболки, и не наносила макияж. Персона девочки-сорванца была согласно недавним событиям формой социального протеста против воплощения сирен.

Глаза Катарины сузились, пристально глядя на Селену. Она открыла рот, чтобы сказать что-то в ответ, но мисс Нортон, которая была занята потиранием своих висков и делала вид, что не слышит, наконец-то решила поиграть в учителя.

Она хлопнула по своему столу ладонью, привлекая внимание каждого.

— Хватит, девочки. — Мисс Нортон уставилась на меня. Ее заостренные уши сделали ее взгляд, как у шипящего кота. — Дасти, иди в офис.

Я посмотрела на Селену с благодарностью, заталкивая свой потертый экземпляр «Собрания сочинений Уильяма Шекспира» в рюкзак. Она подмигнула мне. Затем я шагнула из комнаты, и мое сердце разбилось от столкновения с Катариной. Можно подумать, что я привыкла к этому.

Страх вытеснил гнев, пока я добиралась до главного офиса в башне Джеферсона. У меня было чувство, что я попала в беду из-за прошлой ночи. Или хуже того, выяснилось, что все это значило. Секретарь выдала мне приветливую улыбку, которую я сразу же нашла подозрительной.

Она сообщила доктору Хендершоу, и затем я вошла в главный офис директора. Хендершоу сидела за своим столом, печатая на клавиатуре, смотря в монитор. Клавиатура издавала странные звуковые эффекты, напоминающие видео-игру «Три Марионетки», когда она ударяла по ключам, но Хендершоу не платила в любом случае. Множество неодушевленных предметов на территории кампуса имели тенденцию расшатываться через некоторое время от явления, известного как анимация. Это был побочный эффект, открытый как для магии, так и для электромагнитных полей, создаваемых с помощью электричества. Любой объект мог быть затронут при наличии достаточного воздействия, но электроника была обречена с самого начала.