Расследование (СИ)

«По-моему: вы преувеличиваете насчёт угрозы.» – Слова неожиданно провисли в воздухе, и я увидел изумлённого и возмущенного старика: он почему-то стал подниматься на ноги во весь свой немаленький рост, одновременно как бы цепенея. – «Вы мне не верите?! Ты мне не веришь?! Да я тебя… Вон! Вон отсюда! И чтоб я тебя тут не видел!» – Он уже орал и визжал, разгорячаясь дальше и дальше: очередной приступ ненависти, подкреплённый, видимо, скрытой манией величия, накатил на него не в самый благоприятный для меня момент, и мне пришлось срочно ретироваться: я не боялся физического воздействия со стороны благоразумно находившегося на некотором удалении больного старика, но слышать незаслуженные гадости в свой адрес было не самым приятным делом: кивнув головой на прощание, я выкатился в полутёмный коридор, и быстро пошёл туда, где светлел вход в покрытую пылью и паутиной грязноватую пещеру.

На этот раз я прошёл спокойно: никто почему-то не следил за мной из укрытия и не преследовал по пятам. Несколько актёров сидели в первом ряду зрительного зала, ожидая появления режиссёра, и ещё неизвестные мне люди – скорее всего из обслуживающего персонала театра – собрались кучкой подальше от сцены и что-то обсуждали. Одного мужчину я узнал: это был явно председатель собрания, на которое я случайно влез, блуждая в глубинах здания. Здесь они выглядели спокойнее: я уже не видел обезьяньей жестикуляции, и в таком обширном помещении они не казались страшными и беспощадными, превратившись в несерьёзную кучку склочников и интриганов.

Пока я не собирался покидать театр: несмотря на цепь неудач и поражений я всё ещё чего-то ждал: оставались пожилые актёры и актрисы, наверняка не связанные обязательствами и сомнительными узами, как режиссёр: А. – старый жирный паук, опутавший и монополизировавший данную сферу, вряд ли имел возможность установить тотальный контроль, и как раз в прорехи и дыры я и пролезал до сих пор.

На этот раз я решил держаться от всех подальше: ни к чему было попадаться на глаза людям, с которыми так и не удалось договориться о чём-то приемлемом и полезном для меня. Лучше всего казалось притаиться где-нибудь на задних рядах, выжидая удобный момент: наверняка кто-нибудь из старожилов театра должен был прийти сегодня на репетицию. Я двинулся налево: вдоль стеночки я быстро сошёл по ступеням и огляделся: за мной никто не наблюдал, и я вполне мог устроиться на последнем ряду, контролируя обстановку в зале.

Именно так я и сделал; когда я выбирал место в зале, из-за декораций вынырнул освежённый и готовый к продолжению репетиции режиссёр; присутствующие зашумели и забегали: даже группа в центре зала – не имевшая вроде бы отношения к сцене – начала непонятную суету: два человека подсели ближе, один сорвался и убежал по коридору, а оставшиеся негромко загалдели; теперь и режиссёр обратил на них внимание: он явно не ожидал встретить мешающих ему посторонних, и я уже подумал, что сейчас разгорится новый скандал: даже мне это было хорошо ясно. Но по непонятной причине такого не случилось: режиссёр решил, похоже, просто не замечать их присутствия; он снова уже кричал на актёров, выливая накопленные запасы злобы и презрения; им пришлось быстро подняться на сцену и получить необходимые указания, но и после, похоже, он не был удовлетворён окончательно: в результате общения со мной у режиссёра, видимо, случилось небольшое разлитие желчи, и теперь он выглядел чересчур активно и напористо.

Режиссёр всё ещё разливался и сыпал обвинения, когда я увидел нового гостя: он шёл тихо, весь сжавшись и время от времени останавливаясь; я не сразу обнаружил его, и непонятно было – откуда же он выполз? – но наконец по повадкам и блеску очков всё стало ясно: это была старая очкастая крыса, выползшая из тиши и сухости архива. Первое впечатление не обмануло меня, и теперь я хорошо видел, как незваный гость, мелко семеня, осторожно крадётся в мою сторону; он находился уже в центре зала, и я решил, что он направляется к собравшейся компании. Возможно, у них появилась такая же мысль: неожиданно они заворчали, и я решил, что режиссёр обратит наконец внимание и вмешается; однако я оказался неправ: незваный пришелец отшатнулся и уполз куда-то в сторону. Не сразу я смог разглядеть его: окольным маршрутом он подобрался наконец к актрисе, сидевшей отдельно. Они зашептались, явно обсуждая что-то тайное и непредназначенное для других: совершенно явно они обменивались информацией, имевшей отношение к внутреннему конфликту, чувствуя себя уже в полной безопасности. Я немного отвлёкся и не сразу осознал, что вопли со сцены имеют уже другой адресат: режиссёр, обнаруживший гостя, орал теперь на него, а гость, не ожидавший нападения, достаточно неумело отбрехивался.