Расследование убийства Российской Императорской семьи

Показания Старцева: — «Князья иногда гуляли по коридору. Мы подолгу беседовали с одним из них, уже седоватым, имени его не знаю.[41] Он нам доказывал, что всеобщего равенства быть не может, и говорил о «талантах». По поводу равенства во владении землей он говорил, что земля разная и трудно разделить ее поровну и по справедливости между всеми трудящимися. Он жаловался на ревматизм в ногах и говорил, что ему помогает только массаж… Наши разговоры были в совершенно мирном тоне, и он этому удивлялся, потому что говорил нам, что очень мало разговаривает с часовыми, большинство из которых бандиты».

По поводу поведения охраны князей Кривова показала: «Среди красногвардейцев были и хорошие, и плохие. Хорошие жалели князей и относились к ним внимательно, а плохие грубили, оскорбляли их и называли «товарищами». Два или три раза в охране были австрияки: эти были особенно грубы и по ночам почти каждый час врывались в комнаты и устраивали обыск. Сергей Михайлович возражал против этого ненужного беспокойства, но они не обращали на него никакого внимания».

21 июня у арестованных отобрали почти все их вещи за исключением самых необходимых и большую часть денег. С этого момента режим изменился: их посадили на солдатский паек и они стали заключенными.

Показания Кривовой: «Примерно через месяц положение князей ухудшилось. У них все отобрали: обувь, белье, одежду, одеяла, подушки, драгоценности, деньги. Оставили только ту одежду и обувь, которая у них была на себе, и две смены белья. Ремез сказал мне, что комиссары Кучников и Соловьев руководили этой конфискацией, заявив, что Михаил Александрович сбежал в Пермь, и поэтому князей поместят под строгий надзор. Все прогулки вне школы были запрещены, как и покупки на рынке. Пищу им присылали из Совета, потом решили, что я сама буду готовить еду».

Кривова в точности указала следствию причину этой перемены.

Сергеев получил 13 декабря 1918 года от начальника почты Алапаевска тексты телеграмм, относящихся к этому делу.

«Телеграмма от великого князя Сергея Михайловича председателю Уральского областного совета в Екатеринбурге. 21 июня 1918 года. По приказу областного совета мы с сегодняшнего дня находимся на тюремном положении. В течение четырех недель мы жили под надзором Алапаевского совета и ни разу не покидали здания школы и ее двора, за исключением посещения церкви. Не зная за собой никакой вины, мы просим избавить нас — моих родственников и меня — от тюремного режима. Сергей Михайлович Романов».

В тот же день комиссар Ефим Соловьев направил следующий запрос в Екатеринбург: «Военная. Екатеринбург, Областной совет. Надо ли арестовать слуг Романовых. Дать ли свободный выезд. На основании 4227. Алапаевский совет. Соловьев».

Среди телеграмм, обнаруженных в помещении Екатеринбургского совета, нашлась вот эта, отправленная 22 июля 1918 года из Екатеринбурга:

«Алапаевск. Совет. Действуйте по своему усмотрению в отношении слуг. Не отпускайте никого без разрешения в Москву Дзержинского, в Петроград Урицкого, в Екатеринбург облсовета. Сообщите Сергею Романову, что заключение является превентивной мерой от побега в связи с исчезновением Михаила из Перми. Белобородов».

После ответа Белобородова Алапаевску, все слуги были отделены от князей. С большим трудом Сергей Михайлович добился от Соловьева, чтобы при нем оставили Ремеза. Врача Гельмерсена тоже удалили, как и сестру Янышеву.

17 июля около полудня красногвардейцев удалили и заменили чекистами под командованием чекиста Петра Старцева. Они отобрали у узников деньги и драгоценности, которые еще оставались. Старцев объявил им, что вечером их отвезут в Верхне-Синячихинский завод, примерно в 15 километрах от Алапаевска.

Показания Кривовой: «Большевики торопили меня с ужином, который я подала в 6 часов. «Ешьте скорее, — все говорили они, — в 11 часов выезжаем в Синячиху».

Поздно, в ночь на 18 июля, в окрестностях школы раздалось несколько выстрелов, и отряд красногвардейцев привели к школе, чтобы отбить так называемое нападение белогвардейцев, пытавшихся похитить князей.

Сергеев допросил в Алапаевске в качестве свидетеля красногвардейца Насонова.

Показания Насонова: «Около трех часов в ночь с 17 на 18 июля казарму подняли по тревоге: нападение белогвардейцев. Мы наспех оделись, взяли оружие и побежали к школе. Нас рассыпали стрелковой цепью вокруг школы. Мы пролежали так с полчаса, потом приблизились к школе. Противника мы не видели. Комиссар Смольников стоял на крыльце. «Товарищи, — сказал он, — влетит нам от Уральского облсовета, князьям удалось сбежать: белогвардейцы вывезли их на аэроплане». Там находился также большевистский судья Постников с большой книгой подмышкой, он производил следствие. Поговорив с нами и опечатав двери школы, Смольников ушел, а мы вернулись в казарму около 6 часов утра…»

Утром по всему городу развесили сообщения Совета о том, что князей похитили в ночь с 17 на 18 июля 1918 года, и что один из похитителей был убит во время перестрелки.