Расследование ведет в ад

Его шурин стоял на полу на коленях, что-то бормоча и держась грязной рукой за затылок. В другой руке он держал шпатель и отскребал с бетонных плит какую-то ржаво-красную субстанцию и складывал в банку. Чэнь огляделся, выгнув шею для лучшего обзора. Больше никого в поле зрения не было.

— Цо! — очень тихо окликнул он.

Никакой реакции от фигуры на полу не последовало.

— Цо! Я здесь! — снова позвал Чэнь.

На этот раз Цо поднял голову. Какое-то время он пугливо оглядывался вокруг, а потом заметил Чэня, смотревшего на него через открытую дверь. Чэнь тихонько махнул рукой. Рот Цо от удивления раскрылся буквой «о». Маленькие красные глазки стреляли во все стороны, как раскаленные докрасна шарики. Уронив шпатель, он взволнованно замахал обеими руками. Поняв намек, Чэнь отступил назад из дверного проема. Через какое-то время дверь скрипнула, и на ступеньке, покачиваясь, показался Цо.

— Что ты здесь делаешь? Я думал, больше никогда не увижу тебя. Ты что, не понимаешь, как тебе здесь опасно?

— Понимаю. Но у меня нет выбора. Послушай, Цо, мне надо поговорить с тобой. Дело срочное.

— Да не хочу я говорить с тобой, — с обидой заявил Цо. — Ты и так принес мне столько зла. Уходи.

В тени что-то зашевелилось, и оттуда выскользнула удлиненная одноцветная фигура барсука. Взглянув на Цо, он склонил голову в знак почтения.

— Что это за существо с тобой?

— Это нам тоже предстоит обсудить, — сказал Чэнь, глядя прямо в красные глаза Цо.

— Наверное, еще какая-нибудь беда, — опустил голову тот. — У меня смена заканчивается сегодня вечером, не раньше. Сейчас почти три. Увидимся позже. Но не здесь.

— А где же тогда?

— Есть одно место не так далеко. Я иногда хожу туда, там частные комнаты, защищенные чарами. Это единственное место, где мы сможем поговорить, не опасаясь, что нас подслушают. Я выйду и отведу тебя туда, но никто не должен тебя видеть.

— Что же нам тогда делать? Остаться здесь?

— Нет! Кто-нибудь может заметить тебя. Лучше подождите в телеге, — сказал Цо. Он торопливо завел их за угол на двор Эмпориума.

Там под тусклым светом стояла телега с бочками. В нее кто-то был запряжен, и Чэнь узнал тяжелый круп и волнистый подрагивающий хвост цилиня,[ 49] одного из самых распространенных в Аду гужевых животных. Устроившись среди бочек, Чэнь повернул голову, и перед ним мелькнул возбужденный глаз и ряд острых, как иглы, зубов под толстым, закрученным спиралью, торчащим изо лба рогом. Цилинь недоброжелательно оскалился в сторону Чэня, а потом вылетевшим изо рта длинным языком поймал одну из жужжавших вокруг тучами мух.

— Оставайся здесь, тут тебя никто не учует, — наставлял Цо.

Он поднял недовольного барсука, бросил поверх Чэня, а потом заковылял обратно.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил Чэнь. — Похоже, ты нетвердо стоишь на ногах.

— А кто в этом виноват? — зашипел Цо. Повернувшись, он нетвердой походкой направился ко входу, и тогда Чэнь увидел, что когтистые пальцы на ногах шурина смотрят не назад, в древней и величественной манере респектабельных демонов, а вперед, как у человека. Опустив глаза на сидящего на коленях барсука, Чэнь встретил неизмеримо глубокий взгляд темных глаз.

— Хуже, чем я думал, — негромко произнес барсук-чайник, и Чэнь не мог не согласиться.

39

Инари пробыла в странном доме Фань уже целый день, но по-прежнему ничего не знала о своей хозяйке. Большую часть времени эта женщина со шрамами, казалось, проводила в уединенном созерцании или в отполированных полостях подземной пещеры, или снаружи на узком уступе скалы, с которой было видно лишь ущелье, усыпанное камнями и кустиками ложечницы. Инари знала, что такое созерцание, и не мешала Фань в это время. Но когда женщина вернулась, чтобы приготовить пищу для вечерней трапезы, Инари рискнула задать вопрос.

— Ты уже долго здесь? — неуверенно спросила она.

Фань улыбнулась.

— Думаю, что да. Хотя на самом деле не знаю. Здесь ведь трудно измерять время, верно? Или, может, ты так не считаешь?

Что-то в ее словах заставило Инари подумать, что Фань — не жительница Ада, но так ли это на самом деле, сказать было трудно. Человеком от этой женщины со шрамами не пахло, да и выглядела она не как человек с ее красным и серым глазами. Однако Фань не обладала и характерным обличьем демона. Вряд ли она с Небес, что делать богине в Аду? О таком Инари никогда не слышала, небесные управители подобного себе не позволяли и были разборчивы в местах пребывания.

— Не знаю, — отозвалась Инари. — Большую часть жизни я провела в Аду, поэтому он не кажется мне странным.

— И все же ты выбрала другое место, — спокойно проговорила Фань.

Она повернулась лицом к Инари. Взгляд этих глаз, одного — яростного, а другого — безмятежного, как облачко, вызывал какую-то тревогу.

— Я сказала, что этот мир мне не кажется странным. Я не говорила, что он мне нравится.