Расследования Берковича 4 (сборник)

– Никакой, – кивнул сержант. – Наташа, давай дойдем до полицейского участка, а потом поедем домой.

– Ты что, уже во всем разобрался? – поинтересовалась Наташа.

– Да, – кивнул Беркович. – Объясню по дороге.

В полицейском участке коллегу из Тель-Авива встретили как родного. Чай, соки, сладости – как же иначе?

– Покрасьте ворота заново, – посоветовал Беркович, – и Христос уйдет.

– Нет, – покачал головой майор Сархан, – это частная собственность Бруни. Не имеем права. Если он сам захочет… А он не захочет. Хотите знать мое мнение, сержант? Это ничего не изменит. Ворота недавно красили, всего три недели назад.

– Вот именно, – согласился Беркович. – Тогда и Христос явился. Впрочем, это ваши проблемы. Криминала здесь нет, а с суевериями полиции делать нечего.

– А я не вижу здесь и суеверий, – отрезал майор Сархан. – Я вижу чудо.

Вежливо попрощавшись, Беркович покинул кабинет. Наташа ждала мужа в машине.

– Замечательная была поездка, – сказала она, когда они выехали на магистральное шоссе. – Я хорошо отдохнула. А что скажешь ты? Ведь на воротах действительно ничего не нарисовано!

– Да, – кивнул Беркович, глядя на дорогу. – Но три недели назад Бруни стащил со стройки банку краски – пожалел денег, не хотел покупать в магазине. Покрасил ворота, но краска прилипала, и через пару дней он вынужден был покрасить ворота заново, на этот раз подобрав в магазине краску такого же цвета. Так вот, Наташа, внутренний слой – фосфоресцирующий, этот тип покрытия используют в строительных работах для грунтовки. Краска действительно липнет и для использования в быту непригодна. Бруни об этом не подумал. А потом, когда нанес новый слой, краска начала облезать… Понимаешь? Обнажились пятна фосфоресцирующего слоя. Дальше – игра случая. В полумраке при слабом освещении эти пятна производят, если смотреть метров с трех-четырех, впечатление кланяющегося мужчины с бородкой…

– Но почему он кланялся? – удивилась Наташа. – Пятна не могли двигаться!

– Они и не движутся. На улице перед забором стоят несколько деревьев, ветви колышутся, вот тебе и впечатление…

– Но я сама видела! – воскликнула Наташа. – И ты тоже!

– И я тоже, – согласился Беркович. – Когда на экзамене в школе полиции мне показали кляксу Роршаха, ну, знаешь, есть такой тест на воображение… Я увидел в кляксе Будду и этим привел в смущение инструктора, который был ортодоксальным евреем. Воображение – огромная сила, особенно если стоишь в толпе и тебе дышат в затылок. Так, кстати, и рождаются религиозные фанатики. Этот Бруни теперь по гроб жизни будет уверен в том, что в его дом являлся Христос.

– Жаль, – вздохнула Наташа. – Так хотелось верить в то, что это чудо, а не случайно облупившаяся краска…

– Чудо, чудо, – пробормотал Борис. – Вот если мы успеем домой, пока не начались пробки, это будет чудом.

Завещание художника

– Все, – сказал инспектор Хутиэли, увидев входившего в кабинет сержанта Берковича, – освобождай помещение, ты больше со мной не работаешь.

– Простите, не понял, – нахмурился сержант, – я сделал что-то не так?

– Глупости! – отрезал Хутиэли. – Просто начальство наконец раскачалось и присвоило тебе звание старшего сержанта. Это во-первых. А во-вторых, соседняя комната, в которой сидел инспектор Зайдель, с сегодняшнего дня свободна, поскольку старик ушел на пенсию. Или ты не хочешь иметь собственный кабинет с телефоном и факсом?

– Ну… – пробормотал Беркович. – Я очень рад, конечно… Я имею в виду звание. Но мне, вообще-то, и здесь хорошо. Теперь, чтобы обсудить какую-нибудь проблему, придется вставать из-за стола, выходить из одной двери, входить в другую…

– Я всегда говорил начальству, что Беркович лентяй, – констатировал инспектор. – Рано тебе присвоили очередное звание! Пожалуй, я опротестую это решение.

– Нет-нет, – торопливо сказал Беркович. – Через минуту здесь не будет ни меня, ни моего компьютера.

– Не так быстро, – благодушно проговорил Хутиэли. – В твоем кабинете начинают ремонт, так что месяца через три… А вот вечеринку тебе придется организовать в ближайшее время.

– Да хоть завтра! – воскликнул Беркович. – Я сейчас позвоню Наташе.

– Обрадуй жену, – кивнул инспектор, – а потом я тебе кое-что расскажу.

– В четверг в восемь у меня дома! – объявил Беркович несколько минут спустя. – Так что вы мне хотели рассказать, инспектор?

Хутиэли, который успел углубиться в чтение какого-то скучного документа, поднял на сотрудника рассеянный взгляд.

– Я? – сказал он. – Что могу тебе рассказать… Ах, да! Я хотел тебя спросить: как ты относишься к творчеству Эдгара По?

– Замечательно, – с сомнением проговорил Беркович, ожидая подвоха.

– Я имею в виду классический рассказ «Украденное письмо». Помнишь, полицейские искали конверт во всех углах, а он лежал на самом видном месте?

– Помню, конечно, – кивнул Беркович. – Более того, такое со мной постоянно случается. Вчера, к примеру, я полчаса искал пульт управление телевизором, а эта штука, оказывается, все время лежала у меня в кармане.

– Не тот случай, – вздохнул инспектор. – В карманах у Гиршмана смотрели, ничего там не было.