Расследования Берковича - 7

Беркович задумался. Если Вейманы и Хагай Кашмиэль говорили правду, то должны были врать горничные и другие свидетели, находившиеся в коридоре. А если врали супруги Вейман? Нет, это невозможно, ведь показания Кашмиэля были точно такими же! Не могли они втроем убить Ирит! Зачем? И ведь Вейманы действительно познакомились с Кашмиэлями только в гостинице, прежде у Кашмиэлей таких знакомых не было, это следует из опроса подруг Ирит. А может, они все-таки были знакомы и тщательно это скрывали, потому что уже давно задумали убийство и готовили алиби?

Беркович хмыкнул: Наташу он обвинял в излишнем пристрастии к детективам, а сам? Что за мелодраматический сюжет пришел ему в голову? Глупо все это. Глупо и сложно. Так преступления не совершаются. Преступления по сути просты. Сложности придумывают романисты, чтобы было интереснее.

Отпустив Вейманов, Беркович придвинул к себе протокол вчерашнего допроса Хагая Кашмиэля. Врач-гастроэнтеролог. С Ирит знаком пять лет, три года как состояли в браке. Детей не было. Ссор не было…

Могла ли быть убийцей горничная? Если не обращать внимания на показания других свидетелей, то могла, хотя скорее — чисто теоретически. Разве что все служащие гостиницы, кто был в коридоре, дружно решили врать в ее пользу.

Сомневаться в показаниях Вейманов тоже не приходилось. Разве что… На самом деле живой никто из них Ирит не видел, они лишь слышали ее голос. Что если все-таки убийца в это время находился в спальне? Нет, глупости. Туда входил Хагай — за сигаретами. И даже если убийца там был, то как он потом ушел?

И все-таки… Вейманы не видели Ирит. Что если…

Идея, конечно, представлялась Берковичу абсурдной, но другой просто не было. Как говорил Холмс? Если все объяснения невозможны, то выберите невероятное… Конечно, Холмс — всего лишь персонаж. Не сам ли Беркович ругал Наташу за ее любовь к литературным героям?

Полистав бумаги, Беркович нашел на одной из страниц номер сотового телефона Веймана.

— Вы хотите, чтобы мы вернулись? — спросил Рафаэль, услышав в трубке голос старшего сержанта. — Мы уже выезжаем со стоянки…

— Нет, — сказал Беркович. — Ответьте только на один вопрос: где находился Хагай, когда вы слышали из спальни голос Ирит?

— Мы с женой сидели на диване, а он приоткрыл дверь в спальню и спросил Ирит, где лежит пляжная сумка. А потом Ида спросила…

— Спасибо, — сказал Беркович и положил трубку.

Следующий звонок он сделал Офре Газит, лучшей подруге Ирит, знавшей ее с детства. Офра была свидетельницей романа подруги с самого ее знакомства с Хагаем.

— Театр? — удивилась Офра вопросу Берковича. — Да, любил. И даже где-то играл, в каком-то клубе… Извините, я тороплюсь, сегодня ведь похороны…

— Только один вопрос, — сказал Беркович и, получив именно тот ответ, какого ждал, положил трубку.

Хагая Кашмиэля арестовали по подозрению в убийстве жены, когда церемония захоронения закончилась, и собравшиеся на кладбище знакомые и родственники начали расходиться. После короткого допроса, на котором Кашмиэль, не ожидавший подобного поворота событий, повторял только «я ее любил, а она…», Беркович отправился в кабинет к инспектору Хутиэли.

— Ирит Кашмиэль убил муж, — сообщил старший сержант. — Причина — ревность. У нее кто-то появился, подруги об этом знали, а Хагай догадывался. Внешне все выглядело пристойно, вы же знаете подобные семьи, со стороны кажется, что живут душа в душу, а внутри все готово к взрыву… Он ее убил перед тем, как пришли Вейманы. Удар рассчитал точно — ведь он врач. А кроме того, он неплохой актер, правда, хорошо умеет только одно: говорить, не раскрывая рта. Это называется чревовещанием, верно?

— Он стоял у двери в спальню, смотрел на мертвую жену и говорил за нее. Вейманы не так уж хорошо знали голос Ирит — они ведь только вчера познакомились… Им и в голову не могло прийти, что отвечает не она. Потом они ушли на пляж. Никто, конечно, больше в номер не входил.

— Кашмиэль признался? — спросил инспектор.

— Фактически да. Конечно, все доказательства пока косвенные, но для задержания достаточно. Нужно еще выяснить, где он взял нож, провести следственные эксперименты…

— Ясно, — прервал Хутиэли. — Доведи это дело до конца, Борис. Не гарантирую, что тебя повысят в звании, но отпуск ты безусловно получишь.

— Не сейчас, — сказал Беркович. — Вот когда настанет пора Наташе ехать в роддом…

Убийца, который умел летать

Люди стояли у одноэтажного дома на краю поселения. Здесь были мужчины и женщины, некоторые — с детьми. Атмосфера была гнетущая, но насколько именно, Беркович понял только тогда, когда подошел к дому, где жил убитый час назад Меир Куперман. Следом за Берковичем шли сержант Хаузнер, врач Мозес из службы первой помощи, эксперт Хан и двое полицейских из патрульной службы.

Куперман лежал на кровати, кто-то уже успел закрыть покойному глаза, а узкий стилет — орудие убийства — лежал на столе. Хан только крякнул, увидев, как обошлись поселенцы с главным вещественным доказательством.

Стоявший у изголовья кровати грузный мужчина лет пятидесяти поднял взгляд на вошедших и сказал: