Расследования Берковича - 8

— Вот именно, — кивнул Беркович. — Собственно, я все это рассказываю для того, чтобы попросить…

— Сам, что ли, хочешь стать телохранителем? — удивился Хутиэли.

Беркович кивнул.

— Видите ли, инспектор, эта история кажется мне излишне театрализованной. Лейбзон действительно боится. У него есть какой-то план противостояния анониму, и я не уверен, что этот план — законный. Вот почему я бы хотел…

— Понятно, — буркнул Хутиэли. — У тебя, кажется, есть неиспользованные отгулы? По-моему, ровно семь дней.

— Да, но… Я хотел съездить с Наташей в Эйлат.

— Сейчас твоей жене вредно трястись в автобусах, — усмехнулся инспектор. — А официально дать тебе поручение охранять этого клоуна я не могу. Не такая важная шишка. Так что выбирай.

— Хорошо, — вздохнул Беркович. — Беру отгулы.

Собственно, ни на что большее он и не рассчитывал. А Наташе действительно не стоило сейчас, на восьмом месяце беременности, ездить в такую даль — Эйлат может и подождать.

Дома он сказал, что получил задание охранять русского безнесмена, и потому несколько дней будет как бы на казарменном положении. Возможно, вернется ночевать, а возможно — нет.

Бердник переехал на виллу своего нанимателя глубокой ночью, а через два часа Лейбзон покинул Израиль рейсом компании «Аркиа». Беркович приехал в Рамат-Авив в девять утра, когда самолет, на котором летел бизнесмен, подлетал к Вене. Вилла располагалась в новом районе за университетом, и на повороте путь старшему сержанту преградил полицейский патруль.

— В чем дело? — спросил Беркович, предъявляя удостоверение.

— Убийство, — сказал сержант, проверявший документы.

— Убийство? — насторожился Беркович. — Где? Кого убили?

— Вы не в курсе? — удивился патрульный. — Я думал, вы по этому делу и приехали, во всяком случае, звонили из Управления и назвали вашу фамилию.

— Убитый — Владимир Лейбзон?

— Точно так, — сказал сержант и отошел к машине.

У виллы стояли еще две полицейских машины, прибывшие, похоже, совсем недавно — эксперт Рон Хан вытаскивал из багажника свой чемоданчик, а фотограф освобождал из футляра камеру. Лейбзон (тьфу ты, конечно, это был не Лейбзон, а бедняга Бердник) лежал на земле перед входной дверью. Одна пуля попала ему в голову, другая в спину. Телохранитель Лейбзона стоял над телом хозяина и выглядел растерянным.

— Когда это произошло? — резко спросил Беркович.

— В восемь двадцать. Мы с хозяином в это время всегда выезжали на фабрику. Все как обычно. Метрах в десяти дальше по улице стоял мотоцикл, и водитель сразу открыл огонь из пистолета. Видимость была хорошая…

— Вы не ответили?

— Я не ожидал нападения именно в этот момент, — напряженно сказал охранник.

— Понятно, — вздохнул Беркович. — Номер мотоцикла…

— Заляпан чем-то, — сказал охранник. — Мотоцикл «Хонда». Водитель в черной кожаной куртке, шлем…

— В общем, стандартный джентльменский набор — ищи теперь по всему Израилю, — буркнул Беркович.

— Похоже, что стреляли из «беретты», — сообщил эксперт Хан. — Точно скажу после вскрытия.

— Из пистолета, — согласился охранник. — Какой был пистолет или, может, револьвер — не разглядел, далеко…

Вернувшись в управление после бесплодного допроса охранника и соседей, не видевших самого убийства, а только слышавших выстрелы, Беркович позвонил в Вену. Лейбзон только что прилетел и разбирал чемодан в номере гостинцы «Плаза». Услышав о смерти Бердника, бизнесмен, похоже, потерял дар речи.

— Черт, — сказал он наконец после долгой паузы. — Так это правда?… Как я вовремя смылся!

— Очень вовремя, — сухо сказал Беркович. — Сколько вы заплатили Бердинику за его смерть?

— Послушайте, старший сержант! — возмутился Лейбзон. — Разве я мог предположить…

— Могли, если спешно покинули страну. Ведется расследование, и я хочу знать, кого вы подозреваете. Только не нужно повторять, что у вас нет никаких подозрений.

— Есть, — сказал Лейбзон, помолчав. — Только к бизнесу это не относится.

— Допустим. В чем тогда дело?

— Политика, — неохотно сказал Лейбзон. — В девяносто шестом я сдуру согласился участвовать в одном деле… Предвыборные технологии.

— Допустим, — повторил Беркович. — Пожалуйста, в двух словах. Подробнее поговорим, когда вы вернетесь. Сейчас я хочу знать конкретные имена — в каком направлении нам вести расследование? Хочу напомнить — убит человек, и этим человеком могли быть вы.

— Да… — Лейбзон шумно вздохнул. — До сих пор не могу… В Москве есть компьютерная фирма «Геликон», в девяносто шестом я там работал.

— Вы? — удивился Беркович.

— Представьте. Ювелирным бизнесом я занялся в Израиле, обнаружил для себя эту нишу. А в России был неплохим программистом. Попробуйте такую фамилию — Щепетнев. Тогда он был у нас начальником отдела охраны. А я слинял и унес кое-какие дискеты. Очень, мне казалось, важные кое для кого. Я не собирался никого шантажировать. То есть, не собирался в тот момент. Взял на всякий случай. Только год спустя понял, насколько эта информация опасна — и прежде всего для меня. Тогда…

— Да-да, я слушаю, — сказал Беркович, потому что Лейбзон замолчал и только шумно дышал в трубку. — Вы уехали в Израиль, я правильно понял?