Расследования официальные и не очень

– Не думаю, что в этом есть смысл. Кстати, мне это напомнило один случай, – задумчиво проговорила инспектор Клеп. – Дело было в Монсе. Там реставрировали средневековый особняк. Здание признали объектом культурного наследия, оно простояло несколько веков и выдержало массу перепланировок. Поговаривают, что именно в нем жил герцог Пармский с 1580 по 1584 годы. Рабочие рыли фундамент для стены в большой комнате на первом этаже и неожиданно наткнулись на клад с золотыми монетами. По закону сокровище делится пополам – половина нашедшему, половина – владельцу территории. Рабочих было двое, они что-то не поделили, пока обсуждали находку, и один из них – молодой парень, португалец, кажется, вспылил и убил напарника. Клад весь достался хозяйке особняка, очень богатой даме. Она хотела сдавать дом, поэтому и реставрировала. Сокровище оценили, по-моему, в триста тысяч, точно не помню. А португалец этот потом покончил с собой – совесть… Ладно, это я так, к слову, – прервала монолог Клеп, заметив как у Манон округлились глаза. – Не обращайте внимания, у меня профессиональная деформация. Мне всё всегда напоминает какое-нибудь преступление. Даже дома не могу отвлечься, режу хлеб и думаю про нож. В общем, я хотела сказать, что если рассуждать логически…

– Если рассуждать логически, мадам Клеп, – перехватил разговор Жан-Луи, – боюсь, нас это никуда не выведет. Самым разумным в данном случае было положить деньги на мой счет, раз уж дядя хотел непременно меня облагодетельствовать.

– Да, понимаю о чем вы. Вам должно быть сейчас несладко. Если вы не против, я бы хотела еще раз осмотреть флигель. Конечно, я не буду там ничего трогать. Не хотелось бы, не дай Бог что-нибудь сломать или испортить.

– Конечно, смотрите! Боюсь только, что вы зря потратите время.

Инспектор Клеп сразу же принялась перебирать вещи. Прошло довольно много времени, и в помещении воцарился легкий порядок – посуда оказалась составленной вместе, пустые коробки вложенными одна в другую, а из книг сформировались аккуратные невысокие стопки. Инспектор Клеп как полководец на марше обводила комнату цепким, пристальным взглядом. Она совершенно не замечала молодых людей, смиренно ожидавших исхода поисково-организационной работы.

– Есть какие-то идеи? – осторожно спросил Жан-Луи.

Инспектор Клеп очнулась и медленно перевела взгляд.

– Все это очень интересно, – задумчиво произнесла она.

– Вы что-то обнаружили?

– Нет, здесь ничего ценного нет. Зато теперь я лучше понимаю вашего дядю Вима. Импульсивный покупатель – вот как это называется. Очень напоминает случай с месье Шаттаном. Тот тоже обожал «Магазин на диване». Покупал с дальним прицелом, видимо, готовился к трудным временам. Не гнушался ничем – ни одеждой, ни супер-тёрками, ни велотренажерами. Впрочем, к старости такая любовь к собирательству проявляется у многих.

Они вернулись на террасу. Манон с ногами забралась в широкое ротанговое кресло и пыхтела электронной сигаретой.

– Совершенно то же самое происходило и с дядей Вимом! – энергично подтвердил Жан-Луи. – Где-то за год до смерти у него даже завелась любовница, ради которой он решил похудеть и заказал в телемагазине суповую диету на целый месяц. Кажется, тетя Лилиан выбросила потом все банки с суповым порошком – дядя выдержал режим ровно шесть часов.

– Лишний вес дяди Вима между прочим не помешал его подружке принять в дар комплект сережек и колье с бриллиантами, – вставила Манон.

– Лишний вес в таких делах почти никогда не бывает помехой, – подтвердила Клеп. – Мне вспоминается случай с таким же вот героем-любовником восьмидесяти четырех лет. Он, правда, был не женат, жил с зятем и внучкой с мужем, родная дочь его умерла от рака к тому времени лет десять как. Старик страшно тиранил своих домочадцев, внучку заставлял работать у себя прислугой, да и зятя не хотел отпускать ни на шаг. В конце концов все трое решили убить его. Внучка подмешала лошадиную дозу наркотиков ему в любимый десерт, он умер ночью в страшных мучениях. Вызванный наутро доктор констатировал смерть от естественных причин. О преступлении узнали совершенно случайно от подруги старика – внучка заявилась к ней буквально на следующий день после смерти деда и потребовала назад все подарки – машину и драгоценности.

– Слава Богу дядя Вим никого не тиранил, – сказал Жан-Луи. У него есть внучка, дочь Джессики, ей пятнадцать лет. Она живет с родителями, и ее не то что прислугой не заставишь, ей слова поперек не скажи. Сразу будет хлопанье дверей и насупленные взгляды.

– Ну конечно, подростки самые настоящие тираны! Знаете, – помолчав добавила инспектор Клеп, – я думаю, что в вашем случае все на самом деле проще простого, и окопы вы рыли напрасно. Сокровище ваше – это какая-нибудь антикварная вещь, типа кресла эпохи Луи-Филиппа или картины Эгона Шиле, стоящей где-нибудь в темном углу

– На чердаке как раз много старых картин. Надо их проверить! – воодушевился Жан-Луи.