Расследует Эллери Квин

Имелся даже рояль, но литературный элемент отсутствовал полностью. Эллери нахмурился, глядя на пустые книжные полки. Он представлял себе молодую жену, отвлекающуюся от тревожных мыслей в эти три дня, покупая и читая детективы, но, очевидно, Шелли не прибегала к этому способу. Полки были крепкими и могли выдержать почти полный вес сокровищницы мирового печатного слова, однако содержали только безделушки. В горячке медового месяца Джимми осыпал красавицу жену всевозможными сувенирами — индийскими украшениями, священной коровой из тикового дерева, халцедоновым верблюдом из Джибути, китайскими фигурками из слоновой кости, жадеитовым Буддой, тибетским молитвенным колесом, греческой урной, металлическим барельефом тирольской новобрачной на мраморном основании с фетровой подкладкой, гипсовой миниатюрой Колизея, пастухами и пастушками из дрезденского фарфора…

— Не беспокойтесь из-за этого барахла, — сказал Джимми, шаря в амфитеатре, имитирующем итальянский камин. — Она же говорила про книгу.

— Я знаю, что она говорила, — отозвался Эллери, тем не менее, покуда Куки поглощал полдюжины «дамских пальчиков», тщательно обследовал каждый objet d'amour,[32] дабы убедиться, что в них нет тайников, скрывающих два изображения Сэлмона Чейса.

После этого он с задумчивым видом снял пиджак. В шесть минут пятого знаменитый сыщик поднял пыльный нос, чтобы объявить:

— В квартире, безусловно, нет ни одной книги — даже телефонной или записной. Десятитысячных купюр здесь тоже нет. Все же, по словам Шелли… — Он опустился на диван и закрыл глаза.

— Ее состояние пока без изменений, — мрачно произнес Джимми Браун, опуская телефонную трубку. Куки полез в объемистый карман, и Джимми побледнел. Но громила извлек всего лишь пакетик с миндальным печеньем.

В четыре тридцать одну Эллери оторвал голову от спинки дивана.

— Я пришел к выводу, — возвестил он, — что в этой комнате кое-чего недостает.

— Конечно — двадцати штук. Перестань жевать, корова!

В четыре пятьдесят три зазвонил телефон. Куки едва не уронил печенье. Из больницы сообщили, что миссис Браун еще без сознания, но теперь прогноз благоприятный и она будет жить.

— Но какой ей толк от мертвого мужа? — проворчал Джимми. — Я клянусь, что начну работать, Квин! Только найдите мои деньги!

— Деньги Большого Т., — вежливо поправил Куки, и на сей раз его ручища достала из кармана несъедобный револьвер, который он начал сосредоточенно изучать.

В пять тринадцать Эллери вскочил со своего ложа:

— Я был прав!

— В чем?

— Из комнаты кое-что исчезло, Джимми. Теперь я знаю, где Шелли спрятала эти банкноты!

* * *

— Некоторые вещи существуют только парами, Джимми, — продолжал Эллери. — Например, ботинки или попугаи-неразлучники. — Он снял с полки тирольскую новобрачную, с улыбкой взвесив в руке тяжелый барельеф с мраморным основанием. — Исчез супруг этой дамы. Кто когда-нибудь слышал о новобрачной без мужа?

Джимми уставился на него:

— Муж был, но куда он делся?

Внезапно Эллери швырнул барельеф в Куки Наполи, задумчиво прислонившегося к двери. Тирольская дама угодила громиле в челюсть, и он свалился на пол. Джимми прыгнул на него, а Эллери схватил револьвер.

— Когда мы обнаружили Куки у вашей двери, то подумали, что он ждет. В действительности он уходил, но ему пришлось выкручиваться… Посмотрим, что еще у него в карманах… Помадка… А в другом? Исчезнувший новобрачный. Фетр оторван, металлический барельеф полый, и думаю… да, так и есть, вы найдете ваши десятитысячные купюры внутри. Куки решил прикарманить их.

— Но Шелли сказала… — Джимми с трудом извлек банкноты из металлического новобрачного. — Она сказала, что спрятала их в книге.

— Как вы думаете — для чего служит парный барельеф на плоском мраморном основании с фетровым дном? Бедная Шелли потеряла сознание, прежде чем окончила фразу. Ваша жена хотела сказать, — мистер Квин крепче стиснул револьвер, так как Куки шевельнулся, — «в книгодержателе»!

ОТДЕЛ НАРКОТИКОВ ТАЙНА В БИБЛИОТЕКЕ КОНГРЕССА

Эллери с удовольствием откликнулся на приглашение инспектора Теренса Файнберга, который был старым другом и коллегой инспектора Квина и всегда подкармливал конфетами его маленького сына. Поскольку Файнберг ненавидел детективов-любителей, можно было сделать вывод, что он дошел до отчаяния.

— Ты знаком с инспектором Питом Санториа из отдела наркотиков? — спросил Файнберг.

Эллери кивнул детективу с каменным подбородком.

— Скажу по секрету, Эллери, — продолжал инспектор Файнберг, скрежеща вставными зубами, — пригласить тебя было не нашей идеей. Начальство решило, что это дело может потребовать твоих черт… твоих ниспосланных Богом талантов.

— Я всегда в распоряжении руки закона, — добродушно отозвался Эллери, — особенно когда она хватается за соломинку. Выкладывайте, Файни.

— На твою ответственность, — предупредил Файнберг инспектора из отдела наркотиков.