Расслышать умерших

Родная моя, тебя пугает такая перспектива? Ну что ты, конечно, нет, даже наоборот! Здесь, для нас, это самый мощный стимул, наполняющий самыми несказанными устремлениями наше небесное существование. Для всех нас в этом смысл Бытия»[643].

Об этом же еще в IV веке сказал святитель Григорий Нисский: «И мы идем от начала к началу через начало события, у которого нет конца»[644].

Заключение

Я очень надеюсь, что к концу этой книги исполнилось то, чего я пожелал вам в самом начале: ваша жизнь изменилась. Если это и в самом деле так, тогда моя задача выполнена. Потому что лично для меня гораздо важнее раскрыть ваши сердца навстречу вечности, чем написать какую бы то ни было пусть даже безукоризненно правильную книгу вдобавок к огромному множеству уже написанных подобных книг: их читаешь, смакуя, а когда закрываешь, они уже ничего не говорят душе.

Возможно, вы стали другими. Если это и в самом деле так, тогда прочтите два следующих текста не как забавные анекдоты или образцово-показательные примеры, но как рассказ об огненном, опаляющем опыте, об опыте Любви, и пусть он станет источником воды живой в вашем сердце.

При чтении этих двух текстов в нас должна пробудиться та частичка божественного, какая есть в каждом из нас. Если этого не произошло, не торопитесь обвинять в этом автора. Мы ведь не так уж и далеко ушли от начала книги. Ничто не мешает вернуться к началу и попробовать еще раз…

Сперва приведу рассказ одного француза, которому удалось завоевать доверие и дружбу знаменитого эмира Абд аль-Кадира (увы! чтобы затем его предать).

«Я проснулся посреди ночи; открыл глаза и вдруг почувствовал себя утешенным. Дымящийся фитиль арабской лампы слабо освещал просторный шатер эмира. Сам он был на ногах, стоял в трех шагах от меня; он думал, что я сплю. Его руки были подняты над головой, протянуты вверх, так что широкими складками струилась его одежда: полы бурнуса и молочно-белая накидка. Его прекрасные голубые глаза, окаймленные длинными черными ресницами, были подняты вверх, губы слегка приоткрыты: казалось, они еще шепчут слова молитвы, хотя и не двигаются; он вошел в экстатическое состояние. Его устремленность к небу была такой силы, что казалось: он уже не касается земли… Так, должно быть, молились и великие христианские святые»[645].

А чтобы проверить, сможете ли вы правильно понять второй текст, попробуйте сначала помолиться про себя, хотя бы недолго, минут десять. Увы, вам довольно быстро станет скучно. Особенно, если это молитва, наподобие описанной здесь, без произносимых слов, без всего, на что могли бы отвлечься ум или чувства. Совсем по-другому обстояло дело с отцом Исааком, афонским монахом начала ХХ века, который все ночи напролет припадал к источнику Любви. Я мог бы с таким же успехом привести в пример святого Франциска Ассизского или кюре из Арса. Результат был бы тот же:

«Ночью отец Лазарь встал, чтобы отправиться из скита святых апостолов в Кариес. Отец Модест бы болен, и нужно было идти. Был июнь, стояла жара. Вечер словно купался в лунном свете. Он только вышел и едва прошел несколько шагов, как вдруг упал прямо на обочину от грандиозности открывшегося перед ним зрелища. Там кто-то стоял на коленях, с поднятыми руками, в самом сердце тишины этой ночи и молчания природы, он молился. Это был отец Исаак»[646].