Rassolniki

Расставались настоящими друзьями – Иоанн чмокнул Рублёва смачно в щёку, Рябов ударил легонько по плечу, Ведов пожал крепко руку и подмигнул:

– Давай, брат, спокойной ночи!

Александр задвинул скрипящую щеколду и оглядел через проход комнату, оставленные на полу бутылки и стаканы. И правда, как будто лучшие друзья побывали. Они ушли, а немытая посуда осталась.

Тут в дверь сильно забарабанили. Что такое? Кто-то что-то забыл? Не думая долго, не глядя в глазок, Рублёв открыл дверь.

На пороге стояла зарёванная Катя. Выходит, всё-таки Коляна увозили сегодня менты.

– Что случилось?

– Кольку по…по…посадили! – заикаясь ответила Екатерина.

Он впустил её, увел на диван.

– Рассказывай, что и как?

– Не знаю, не знаю, – всхлипывала Екатерина, – сказали, что усилители, усилители какие-то украл с телебашни.

XIV

Ночь была не спокойная. Снег царапал окно, ввязывался в метель и кружил с ней, жужжа, как пчёлы кружат около улей, а потом – летел к горящим фонарям и тоже царапал их. Соприкосновение тяжёлого снега со стеклами уличных плафонов и стеклом окна рождало невыносимый скрип.

Александр не спал. Прислушивался к непогоде. Внутри у него тоже всё царапало и мысли кружили, как снежный хоровод. Как же всё быстро происходит! Не успел приехать, а событий уже столько, что хоть отдельный номер газеты RASSOLNIKaM посвящай! Как же его закружило! Понесло! Ни секунды, чтобы подумать, разобраться. Конечно, можно, как часто до этого делал Александр, сослаться на волю Бога, что всё это не случайно, что все это нужно ему самому. Одно можно признать – эта история про шайку провинциалов, у которых есть необычное хобби избивать себе подобных, даже пусть не таких уж подобных, пусть и вправду уродов – интересная и стоит хорошего материала, но зачем во всё это было ввязывать ему? Неужели нельзя было просто написать сенсационную статью и уехать? Но уже нельзя.

Снег за окном совсем заигрался, освирепел, засвистел. Белые пчёлы всё чаще атаковывали фонари, сотрясая их так, что дергались лампочки, непроизвольно запуская в окна световых зайчиков.

А эти выборы, эта игра? Неужели всё это серьёзно!? Что за бред?! Неужели масштабы провинции таковы, что у него есть шансы не только заявиться на выборы, но и выиграть их? И что для этого надо будет сделать? И как за всё это оправдаться перед собой? Провалиться бы в сон, но этот снег в голове…

И Екатерина. А, может быть, всё ради встречи с ней? Тогда игра вроде приобретает смысл. Или хоть какие-то правила. А в финале – закончить игру и уехать с ней! Но это невозможно!

Это невыносимо.

Под утро снег тарабанил в окна, зато, кажется, отстал от фонарей. В комнате становилось всё светлее, уже было видно лицо и тело Екатерины. Она спит и не думает ни о чём. Ребёнок. Снежинка.

«Когда же я перестал контролировать ситуацию, когда я провалился? Ведь я же понимаю, что всё это – неправда, что всё это нереально, так не бывает, всё слишком просто. Или чересчур сложно? Почему же я в этом участвую? И кто я в этой кутерьме? Тоже снежинка? Или фонарь? Или стекло? Или световой зайчик, который запустили в окна? Он мечется по стенам, по лицам, по одеялам и зеркалам, не зная, зачем он здесь и что ему делать дальше», – так думал Александр, а снег все бил в окна, разбивался, разлетался по стеклу капельками и стекал на рамы.

XV

Рассвет за окном наступил быстро, даже тумана не было – он весь осел в голове Александра. И весь день не рассеивался. Иногда казалось, что и ночная метель тоже перекочевала в его бедный мозг – столько всего обрушилось на него за один только световой день. Так бывает, когда всё случается в считанные часы. До этого ты можешь неделями ничего не делать, но тут – бац! И закружило, понесло, посыпалось. Успевай только разгребать!

В этот день всё началось с разговора с главным редактором. Рублев сам ему хотел позвонить, но как-то не собрался, отписывая какие-то небольшие заметки об очередных акциях RASSOLNIK’ов, делая вид, что подбивает информацию. Таким положением вещей все были довольны. Командировочные перечислялись исправно. Но, видимо, редактора достало, что по-настоящему журналистского расследования до сих пор нет. И он позвонил сам.

– Сань, давай к вечеру мне эксклюзив про этого задержанного RASSOLNIKa! – огорошил он журналиста сразу после приветствия.

– Какого RASSOLNIKa? – удивился Рублёв.

– Ты что, старик? Все агентства уже плюются наперебой, что у вас там задержали RASSOLNIKa, а ты чем занимаешься? – редактор был очень недоволен.

– Я налаживаю связи. Вчера встречался с костяком этой организации, у меня вообще здесь такое назревает! – Александр знал, как можно быстро реабилитироваться в глазах начальства, – это будет мега-журналистский эксперимент. Все от зависти сдохнут!

– Я в тебе не сомневался, а что такое? Рассказывай, у меня уже слюнки текут! – Рублев через трубку услышал, как редактор в предвкушении потирает ладони.

– В двух словах не расскажешь, да и, скорее всего, меня слушают. Давайте я вам напишу на спецпочту? – про прослушку Александр ничего не знал – просто ляпнул, чтобы больше пыли в глаза пустить. И опять сработало.