Rassolniki

Александр летел над центральной улицей. Она начиналась почти от Лисьей горы. По этой улице можно было чертить линию времени. Отсчёт начинался с восемнадцатого века. Вот эти двухэтажные боярские дома с расписными ставнями, с башенками, с дугообразными окнами, а вот – дома повыше, заводские управы, апартаменты заводчиков, магазины. Их выстроили в веке девятнадцатом, они тоже вроде бы с претензией на стиль, но какой именно – непонятно. Всё смешалось, заводчики всегда были людьми без вкуса. Александр летит дальше и видит уже дома века двадцатого. Пяти, шести, семиэтажные «сталинки». Длинные-длинные, как крепость. И все утыканы тысячами окон, покрыты прямыми крышами, украшены колонами. Причем колонны вырастали не с фундамента, а с этажа третьего, а вместо крыш они подпирали небольшие, специально выстроенные, площадки на уровне пятого этажа. В итоге, колонны больше походили на ручки, которые для удобной переноски приделывают к тяжёлым коробкам, или ящикам… Только сталинки никто не уносил.

Александр летел дальше и упирался в высотки. У этих коробок не было ручек, на них вообще ничего не было, кроме окон. И эти миллионы прорезей в стене – единственные украшения, единственный орнамент новостроек. Не мудрено. Саша давно понял, что чем дольше живёт человечество, тем больше оно теряет вкус. Чем дальше в будущее, тем всё проще.

В конце улицы и вовсе возникали заводские трубы, они извергали дым и огонь. Сверху это выглядело дико, будто улицу кто-то прикуривал.

Кислород всегда сопротивлялся выбрасываемой в воздух гадости. Оттого-то всё дымило, горело, шипело…

* * *

Словно тысячи разгневанных змей, на улице вовсю шипели баллончики с краской. Яд влетал в стены магазинов и распылялся по трафаретам.

Секунд через десять трафареты отваливались от стен домов, и фонари зажигали одно и то же слово: «RASSOLNIKI». Многие молодчики на этом не останавливались и добавляли к буквам цифры, автографы и даже свастики.

* * *

Долетев до края улицы-сигареты, Александр не полез в пекло, он повернул в сторону пруда и, набирая скорость, стал приближаться к Лысой горе. Вода Рублева не отражала, она вообще не отражала ничего. Словно мазут растекся, а не пруд. Даже волн не видно – жижа, болото. Глядишь, вот-вот вынырнут водяные. И вся водная гладь, стоит только выйти луне из-за туч, начнет переливаться разными красками, как лужа, в которую пролили бензин.

Александра охватил неожиданный ужас. До содрогания души. Ему представилось, что он может не долететь до горы, упасть в пруд, где его затянет в трясину. И он не выплывет, он не сможет! Какая глупая и страшная будет гибель! Лучше лететь по берегу!

* * *

А между тем центральная улица города сверкала разбитыми стеклами, свежими надписями, зияла дырами в стенах, хрустела под ногами, дымилась от дымовых шашек, раскиданных вдоль улицы, заброшенных в магазины и офисы, стонала воплями побитых сторожей и охранников и, наконец, запела полицейскими сиренами. Сначала одна, потом две, потом с разных концов ещё по одной мигалке выехали на улицу и остановились, фары зажглись дальним светом и тут же выключились, будто испугались увиденного. Снова зажглись и снова выключились – не поверили. Что это? Землетрясение? Война? Или сон?

По набережной пруда, мимо фонтанов, смотровых площадок, свисавших над водой, мимо цирка и Парка культуры Саша ходил тысячу раз. Ходил с друзьями, девушками, знакомыми… А теперь летит. Сколько эти аллеи повидали романтических свиданий! Особенно ранней осенью, или поздней весной! Сколько миллиардов следов оставлено только им одним зимой, и сколько шарканий от его сандалий здесь прозвучало летом! Правду говорят его земляки – нет роднее места в этом городе, чем набережная. И красивее места нет. Так волнительно лететь над ней сейчас! Хочется опуститься и снова пройтись по ней задумчивым горожанином. Но ветер несет его обратно к горе. Еще пару минут, и он снова почувствует под ногами родную землю.

* * *

А вандалы ещё до приезда первого патрульного экипажа разъехались по улочкам, нырнули в прилегающие дворы, оставили там машины и тенями в темноте рассосались по подъездам и домам. Отступление было спланировано заранее, продумано до мелочей, как и сама акция. Никого никому никогда не вычислить. Разгром улицы останется загадкой и страхом нависнет над горожанами.

* * *

Александр проснулся от шума за окном. Мимо его дома в центр города мчались, судя по звуку сирен, все экстренные службы. «Что, теракт? – подумал было Александр, – хотя кому надо что-то здесь взрывать? Только сон спугнули. Даже приземлиться не дали!».

С надеждой долететь, чтобы не зависнуть над городом, Александр закрыл глаза, но уснуть больше не смог. На часах было около семи. Это сколько он поспал? Четыре часа! Только в три его привезли домой.