Rassolniki

– Взрыв мозга сегодня и запоминается. Потому что этого самого мозга у всех так мало, что только его взорвав, люди вспомнят, для чего им голова нужна, – оправдывал свой креатив Иоанн.

– А давайте Швецову ещё кроссовки «адидас» наденем, – все не успокаивался Константин.

– Уймись ты! – снова буркнул на него батюшка и Мильчин в который раз зарёкся молчать.

– Короче, устраиваем шествие и рыцарский турнир. Говно, конечно, но об этом реально станут говорить, – решился Рублёв.

– Тогда, Сань, завтра поедем, подадим заявку на шествие и якобы митингу здания администрации. Чтоб под поединок место забить, – радовался Ведов необычному ходу, но где-то внутри его крутилась мысль, что слаба идейка-то. Но что-то в ней все-таки есть!

– Ну слава Богу, а то я думал, что мы до утра, как черносотенцы, заседать будем. А у меня утрення завтра. Пост ведь Великий. Сами понимаете.

– Намёк понят, – Ведов первым встал из-за стола, – расходимся. Чай, кстати, вкусный, никогда с чабрецом не пил ещё!

Четвёрка основы вышла на улицу. Город встретил их колючим ветром, за шиворот падали капли накрапывающего дождя. Уже было темно, фонари не работали. Только луна справа освещала мокрую дорогу, а слева она же расплескалась по куполам храма. Рублёву почему-то подумалось, что он сейчас на каком-то телевизионном игровом шоу. Осталось только два варианта: храм или дорога. На них направлен весь свет. Ведущий, невидимый никому, Он Сам, ждёт, что же выберет герой. Ждет, чтобы сверху громогласно объявить – правильный выбран вариант или игрок все потерял.

Но у Александра не было вариантов. И он пошёл вслед за остальными. По дороге. Где-то в метрах тридцати на обочине был припаркован жёлтый «запорожец». «Главный приз – аааавтооооомобиииииль! Забирайте, – Рублев неожиданно для себя заулыбался, – значит, угадал!».

Домой вернулся около двух ночи. Ольга не спала. Лежала в одной ночной сорочке. Грех было не потратить последние силы.

XXIII

Иван Иванович Швецов каждый раз перед выборами вынимал свой главный козырь – говорил, что ему удалось договориться с владельцами градообразующего предприятия, и если он выиграет выборы, то они пересмотрят свою налоговую политику. Это значит, что город ежегодно будет получать дополнительные миллионы в бюджет. На эти деньги откроются новые детские сады, отремонтируются дороги и мосты, и вообще – не жизнь будет, а малина!

Владельцы завода правила игры принимали и говорили «да», такое принципиальное решение принято. Но надо, мол, понимать, что город может развиваться только, если есть стабильность. А стабильность эту Иван Иванович, золотой он человек, обеспечивал! И с ним, безусловно, приятно работать. Ему-то эти налоговые деньги давать не страшно. Все знают – он их потратит по назначению.

Обещания мэра и второго человека в городе – директора завода, что ещё надо провинциальному избирателю, чтобы поверить?!

Но мало кто знал, как нелегко доставалась Швецову поддержка градообразующего предприятия. Тем более в последнее время, когда народ стал осмеливаться задавать неудобный вопрос – а деньги-то где? Заводу приходилось время от времени реально раскошеливаться, что, конечно, по логике заводовладельцев было обидно – с чего это какому-то городу мы должны приплачивать? А у Швецова была своя логика. И разговоры мэра с директором завода все больше стали напоминать разборку алкоголика с продавцом пива, который опять недолил.

Вот и в этот раз, минуя проходную завода – помпезную, высокую, с колоннами, часами, крупными буквами и бюстами советских лидеров – Швецов настраивал себя на длинный, серьёзный, обременительный разговор.

Справедливости ради скажем, что Швецов, уже сидя перед мраморным, обшитым красным бархатом директорским столом, пытался свести разговор к беседе по душам – ведь уже столько лет друг друга знают, да и что собачиться, когда конкуренты на выборах все сильнее?

Но директор Сергей Петрович Железняк предпочел более жесткий стиль общения.

– Что ты жопу рвешь, Иваныч? Ты уже мне всю плешь проел со своими налогами! Отъебись! – Сергея Петровича за глаза называли светофором.

Он, когда злился, краснел, желтел и зеленел, причём происходило это так же быстро, как менялись цвета на дорожном устройстве. А злился Сергей Петрович часто, его вообще добрым видели только несколько раз, и то на фотографиях. Железняк срывал злость на всех и по любому поводу. Орал благим матом, топал ногами, мог кого-нибудь из сотрудников в запале ударить и обязательно краснел, желтел и зеленел. Вот и в этот раз Швецову удалось почувствовать себя школьником, разучивающим правила дорожного движения:

– Ты чего мне, блядь, угрожаешь тут, ты какие требуешь налоги, ты знаешь, сколько мэров на этом погорело!? Да мне легче раскошелиться и тебя на хуй скомпрометировать, чтобы тебя не выбрал никто и никогда! Да ты, Иван, вообще охуел, что ли? И так, чисто из-за уважения, мы тебе последние годы дороги строим и садики содержим!