Rassolniki

– Папа, Саше плохо, доведи его до дивана, пожалуйста!

Кто-то очень мощный со спины взял его за пояс и, словно пьяного, шаг за шагом повёл туда, откуда доносился шум гостей.

Сашу довели до дивана.

Пока шли, он пытался разглядеть собравшихся, но всё расплывалось, все лица превращались в длинную смазанную полоску, люди, предметы, стены, всё пространство растянулось и вдруг посыпалось, как на старой кассете…

Но одного гостя Александр успел распознать. Это был гопарь по кличке Шило.

XVIII

Сашу ударили по лицу. Резко, холодной ладошкой. А потом принялись вливать в рот, что-то вязкое и теплое. И противное – такое обычно настаивают старухи, иногда из трав, иногда из пауков, иногда из мухоморов, а чаще из всего сразу.

– Пей, пей, мать тебя сейчас быстро на ноги поставит, – услышал Саша мужской богатый бас. Того, кто говорил, Саша не видел – в глазах стоял туман.

Спустя несколько минут перед глазами начала проявлять картинка. Как будто кто-то пультом настраивал резкость изображения. Медленно, но всё чётче и чётче становились предметы, лица, ярче становились цвета…

Наконец, Александр смог оглядеть помещение, в которое вошел. В большой просторной комнате стоял большой стол, заставленный салатами, нарезкой, пельменями, холодцом, а также тарелками и рюмками. Бутылки вина, водки и одна бутылка шампанского – уже пустая, стояли почему-то у дивана, на котором Александр и расположился. За столом сидело ещё четыре человека, слева от него развалилась Екатерина. С другой стороны – незнакомая девушка, которая чем-то походила на Катю, но была моложе на несколько лет и гораздо красивее. К тому же – брюнетка, глаза аккуратные, маленький курносый носик, губки небольшие, но пухлые. Не девушка, а кукла! А фигура! Мама дорогая! Она сидела нога на ногу в мини-юбке, держа спинку, как опытная танцовщица. Груди её натягивали белую рубашку, и хотя она была в лифчике – сразу заметил Рублев – соски сквозь ткань одежды, все же, просвечивали, оставляя немыслимое раздолье для фантазии…

Справа от нее сидел Шило. Он во что-то играл на своем телефоне, но время от времени поглядывал на Рублева. И каждый раз ухмылялся своей тонкой мерзкой улыбкой.

Встретившись с ним прояснённым взглядом, Александр попытался было встать, хотя зачем не понимал, но Катя быстро его одёрнула.

– Ну, давай знакомиться! – сильный голос, оказывается, принадлежал маленькому неказистому мужичку в полосатой рубашке и красной жилетке. Он сидел напротив. Рядом с ним что-то нарезала в глубокой тарелке пышная стареющая женщина в цветастом платье. Журналист догадался, что эти старики – родители Кати. Но вот кто им Шило? И эта грудастенькая девочка рядом?

– Сан Саныч! – из красной жилетки вынырнула маленькая, но крепкая рука и протянулась в сторону Александра.

– Саша, – рукопожатие совершилось прямо над тарелкой с оливье.

– Ой, тёзки, значит! – обрадовалась цветастая женщина, – а я Алевтина Петровна – мама Ани! Она тоже падала Рублеву руку. На этот раз поздоровались над тарелкой с маленькими жирными пирожками.

– Очень приятно! – сказал он и вдруг понял, что женщина произнесла незнакомое ему имя, – мама Ани? Какой Ани?

– А так меня называют родители, – защебетала быстро Катя, – я тебя забыла предупредить, чтоб ты не пугался! Просто понимаешь, мне не нравится имя Аня, а им нравится, – Катя коротко хохотнула, – я тебе, милый, сегодня хотела рассказать, да ты был не в духе. Но ведь это неважно?

Рублев промолчал, ему бросилось в глаза, как все, сидящее за праздничным столом, начали быстро переглядываться, будто искали другу друга какой-то ответ. А, может, опять ему мерещится всякое…

– Вы не стесняйтесь, накладывайте себе, чего захотите, мы-то уже поели, – засуетилась Алевтина Петровна после небольшой паузы, взяла пустую тарелку, вытерла её полотенцем, которое до этого весело на её руке, и подала тарелку гостю.

– Мама! – осекла женщину Екатерина.

– А чего мама? Человек только в себя пришёл, пусть поест! Как Ваше самочувствие, Саша?

Рублёв вдруг осознал, что чувствует себя превосходно, всю хворь как рукой сняло. Чудеса!

– Ой, спасибо, я как новенький! – улыбнулся Рублев, – и чем Вы меня напоили?

– Это у меня старый рецепт, бабушкин, – похвасталась женщина, – потом расскажу! Да вы кушайте, не смотрите ни на кого, мы уже поели.

– Тебе положить нарезку? – спросила Катя, и не дождавшись ответа, полезла за большой тарелкой с колбасой и сыром.

Девушка справа деланно закашлялась.

– Простите, а нас представлять не надо? – голос был похож на Катин, только интонация чуть-чуть иная, более стервозная, что ли, – Оля! – представила она сама себя и кивнула головой. Сделала она это также наигранно, но до того мило, что Саша чуть не спросил: «Не Ларина ли?».

Но вместо этого просто ответил:

– Саша, – и улыбнулся. Но откуда такая нежная натяжка взялась?