Расставание в голубом. Глаза с желтизной. Оранжевый для савана

Зеркало во весь рост продемонстрировало все мои достоинства. Я улыбнулся мистеру Трэвису Макги. Цвет сильного загара — штука непростая. Если костюм хоть чуть-чуть ярковат, ты выглядишь несолидно. Если слишком строг — похож на отставного лыжного инструктора. Мой летний городской костюм был немного консервативен, в стиле слуги народа: темный, из легкого орлона, напоминавшего, но не слишком, японский шелк. Строгий воротничок белой рубашки. Солидный галстук. Блеск ботинок. Поезжай и продай. Сверкай зубами. Смотри им прямо в глаза. Что посеешь, то и пожнешь. Улыбка делает чудеса. Пожимай руку так, словно давно мечтал о встрече с ее обладателем. И не забывай имен.

В большой комнате я увидел человек десять. У них были громкие голоса, громкий хохот, большие сигары и большие бокалы, полные виски. Сошки помельче работали за барменов, готовые не слишком громко рассмеяться в нужный момент при каждом проблеске остроумия. Ни у кого в этой компании не было на лацканах карточек с именами. Примета небольших, но важных конференций: никаких табличек, бумажных шляп или воздушных шаров. Каждый выступающий известен по всей стране. И никаких комплексных обедов.

Один из помощников сказал, что мистер Колловелл — это вот тот, у большого окна, при очках и при усах. На вид ему было лет сорок пять. Среднего роста, довольно солидный. Трудно было понять, как он выглядит на самом деле. Густые, черные, стоящие торчком волосы, большие очки в черной оправе, черные усы и большая черная трубка в зубах. Кожи мистера Колловелла практически не было видно. Единственной характерной деталью облика был крупный мясистый нос с хорошо заметным узором багровых прожилок. Мистер Колловелл беседовал с двумя другими мужчинами. Как только я подошел поближе, разговор прервался, все трое тут же повернулись и уставились на меня.

— Простите, — сказал я. — Мистер Колловелл, когда вам будет удобно, я хотел бы с вами кое-что обсудить.

— Вы недавно вступили в бюро? — спросил один из его собеседников.

— Нет. Моя фамилия Макги. Я по личному вопросу.

— Если насчет предстоящего пуска, то вы выбрали неподходящее время и место для консультации, Макги, — заявил Колловелл мягко, но весьма недружелюбно.

— Предстоящего пуска? Я бросил работать на чужого дядю, когда мне исполнилось двадцать. Я буду ждать вас в холле, мистер Колловелл.

Я знал, что эти слова мгновенно заставят его выйти. Таким людям нужно сразу показывать, кто ты есть. Своим пронзительным директорским глазом они с первого взгляда способны определить твой годовой доход, ошибаясь максимум на десять процентов. Элементарный инстинкт самосохранения! Укрепившись на вершине горы, они хотят точно знать, кто там карабкается к ним снизу. И с какой скоростью.

Он подошел ко мне вразвалочку, на ходу уминая пальцем свежую порцию табака в трубке.

— Что за личный вопрос?

— Я только что прилетел из Флориды, специально чтобы повидаться с вами.

— Вы могли позвонить, и я бы вам сказал, что слишком занят здесь для личных вопросов.

— Это не отнимет много времени. Вы помните начальника военно-транспортной команды сержанта Дэвида Бэрри?

Одной фразой, я вернул его в далекое прошлое. И выражение его глаз и осанка сразу стали совсем другими.

— Бэрри! Помню его. Как он?

— Два года назад он умер в тюрьме.

— Я не знал! Ничего об этом не слышал. Как он оказался в тюрьме?

— В сорок пятом в Сан-Франциско убил офицера.

— О Господи! Но все же при чем тут я?

— Я пытаюсь помочь его дочерям. Сейчас им это необходимо.

— Вы адвокат, мистер Макги?

— Нет.

— Вы хотите, чтобы я поддержал дочерей Бэрри материально?

— Нет. Мне нужны дополнительные сведения о Дэвиде Бэрри.

— Я был знаком с ним не слишком близко и не слишком долго.

— Что бы вы ни рассказали, мне все пригодится.

Он тряхнул головой.

— Это было так давно. Сейчас у меня мало времени. — Он взглянул на часы. — Вы можете прийти к одиннадцати?

— Я остановился здесь же.

— Тем лучше. Загляну к вам после одиннадцати. Сразу же, как только сумею.

Он постучал в мою дверь в одиннадцать двадцать. Он уже выпил изрядное количество хорошего бурбона, съел отменный ужин и, возможно, добавил потом великолепного бренди. Это несколько притупило его ум, он чувствовал это и потому держался чуть более осторожно. От спиртного отказался. Погрузившись в удобное кресло, некоторое время набивал и разжигал трубку.

— Я не запомнил, чем вы зарабатываете на жизнь, мистер Макги?

— Я на пенсии.

Он приподнял одну из своих черных бровей:

— Для этого вы слишком молоды.

— Занимаюсь разными небольшими проектами.

— Вроде этого?

— Да.

— Думаю, мне лучше узнать об этом проекте немного больше.

— Давайте раскроем карты, мистер Колловелл. Я не собираюсь на вас наживаться. С войны Бэрри вернулся домой богатым. Я хотел бы узнать, каким образом он разбогател. И если мне удастся это выяснить, я, возможно, смогу что-то вернуть его девочкам. Жена Бэрри умерла. Все, что от вас требуется, — это потратить немного времени. И немного напрячь память.

Тут мне показалось, что он решил для начала вздремнуть. Наконец пошевелился и вздохнул.