Расставание в голубом. Глаза с желтизной. Оранжевый для савана

— Колловелл вечно трясся, когда чуял запах жареного. Как он проверял тот самолет! Все рыскал вокруг, а прямо над его жирным загривком торчали кронштейны из чистого золота. Я попробовал шутить на этот счет с Дэйвом, но он не видел тут ничего смешного. Он всегда был убийственно серьезен. Бог мой, он даже домой деньги посылал, хотя знал, что может пустить их в оборот и снова удвоить. А я слишком много растранжирил. В Калькутте у меня был личный гараж с собственной машиной. Дома меня тоже ждали жена и двое ребятишек. Но разница между мной и Дэйвом состояла в том, что он, по-моему, собирался жить вечно.

Джордж вздрогнул всем телом.

— Трэв, ты не мог бы отвезти меня домой? Я себя чувствую ужасно.

Я доставил его домой в «линкольне». Машина, которую я взял днем напрокат, стояла у резиденции Бреллей, «триумф» тоже был уже на месте, в нише на три автомобиля возле маленького вагончика техобслуживания.

Я вкатил «линкольн» на пустое место. В глубине дома горел свет. Мы с Джорджем зашли в большую кухню. В центре, словно остров, высился каменный разделочный стол, на резной полке выстроились медные кастрюли.

В розовом стеганом халате с широкими белыми отворотами появилась, щурясь от света, Джерри Брелль. Ее светлые волосы были в беспорядке.

— Дорогая, мне нехорошо, — простонал Джордж.

— Его лихорадит, — добавил я.

Джерри подхватила мужа под руку. В дверях она обернулась и сказала:

— Трэв, дождитесь меня.

Я обследовал холодильники и во втором обнаружил ледяной «тюборг». Привалившись к острову, я принялся за пиво. Меня преследовало какое-то странное ощущение. Жизнь удивительно напоминала строительные леса, доски которых опасно прогибались, и нога порой соскальзывала в пустоту. Если ходить так слишком долго, можно наконец наткнуться на прогнивший участок и сорваться в бездну. А там, похоже, — черным-черно.

Через пятнадцать минут Джерри вернулась в кухню, посмотрела, что я пью, и достала себе того же. Ее волосы были причесаны, глаза уже привыкли к свету.

Опершись на одну из стальных моек и глядя на меня, она глотнула из бутылки и сказала:

— Он отключился. Одеяло с подогревом и таблетка снотворного.

— Думаю, он просто расстроен.

— Славное у вас получилось знакомство с семейством Бреллей, не так ли?

— Почему вы попросили меня остаться?

— Не будьте таким нетерпеливым. Доберемся и до этого.

— Четыре утра. Не лучшее время для долгих разговоров.

— У вас что, были для него плохие новости?

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Джордж балансирует на краю пропасти, и удерживаться ему все труднее. Я предлагала начать жить более скромно, но он и слышать об этом не желает. Любой пустяк может оказаться последней каплей, и тогда все рухнет.

— А вдруг я именно этого и добиваюсь?

Она совсем приуныла.

— Значит, я сильно в вас ошиблась. А Джордж рассказывал вам что-нибудь обо мне?

— Нет. Но теперь мы, кажется, добрались наконец до того, ради чего вы просили меня остаться.

— На что вы намекаете?

— Надеюсь, когда девочка вернулась, у вас состоялась с ней долгая интересная беседа.

— Но я ведь должна была поговорить с ней, не так ли? Не как мачеха с падчерицей, разумеется. Как женщина с женщиной. Считайте, что заключено вооруженное перемирие.

— Когда она в очередной раз выкинет такой же фортель, Джерри, загадочка может оказаться Джорджу не по зубам.

— По-моему, я сумела объяснить ей, что если она любит своего отца, то делать весьма непрозрачные намеки на мою неверность — не лучший способ продемонстрировать дочерние чувства. Мир чертовски сложная штука, мистер Макги. Девочка решила вываляться в грязи, потому что верила мне, а я надувала ее отца.

— А она это точно знает?

Джерри нервно рассмеялась.

— Очевидцы обычно уверены, что им все известно. Это случилось в июне. Дети — такие идеалисты! Ну как я могла ей объяснить, что на самом деле все это ерунда, что мы встретились со старым другом и просто вспомнили былое… Этакий внезапный сентиментальный порыв… Обычно я не занимаюсь такими вещами. Но тогда… Тогда я услышала звук открывающейся двери, повернула голову и увидела ее, бледную как смерть… Потом она захлопнула дверь и убежала. С тех пор я мучаюсь и кляну себя. Ведь мы только-только начали привязываться друг к другу! А теперь она считает меня чудовищем. Сегодня, терзая себя, она пыталась сделать больно мне. Я очень надеюсь, что Джордж забыл ее слова. Его суждения в последнее время и так достаточно сумбурны.

— Он вообще не вспоминал об этой реплике.

— Ну и слава Богу. Неужели эта история с Анджи так выбила его из колеи?

— Думаю — да.

Она склонила головку, изучающе разглядывая меня.

— Трэв, вы кажетесь таким спокойным и уверенным в себе. Возможно, наши проблемы представляются вам смешными. Но, похоже, вы достаточно хорошо знаете людей, чтобы посоветовать мне, как быть с Анджи.

— Я не настолько самонадеян.

— Хоть бы знать, как к ней подступиться. Она замкнулась в себе и смотрит на меня с ненавистью. Я никогда не смогу ей ничего объяснить.

— А вы, Джерри, хороший человек? Я имею в виду, если все хорошее в вас положить на одну чашу, перевесит ли она?

Мой вопрос ее озадачил.