Расставания, встречи...

Они одновременно потянулись к кофейнику, чтобы снять его с плиты, и их пальцы соприкоснулись. По всему ее телу словно электрический разряд пробежал.

Бен тоже ощутил напряжение, но ничем не выдал его. Он подождал, пока Элли снимет кофейник, и последовал за ней в гостиную, где Дэвид на правах хозяина подкладывал дрова в камин.

Остаток вечера прошел тихо. Гости казались довольными, и все же Элли почувствовала что-то вроде облегчения, когда Дэвиду позвонили с работы по мобильному телефону и он уехал на срочный вызов.

– Не беспокойся за Лиз, – заверил его Клив. – Мы позаботимся, чтобы она добралась домой в целости и сохранности. Я лично провожу ее до двери.

– Спасибо, Клив. Мне очень жаль покидать твой вечеринки, Элли. Было чудесно. – Когда Элли провожала его до входной двери, Дэвид, как всегда, потянулся поцеловать ее в щеку. Поглядывая на открытую дверь гостиной, она ответила на его дружеские объятия с гораздо большим жаром, чем обычно, и возвратилась к гостям в полной уверенности, что Бен все видел.

Уход Дэвида послужил остальным сигналом, хотя Таня, как всегда, старалась оттянуть завершение вечеринки.

– Все они – сущие провинциалы, Бен. Непременно нужно быть в постели к одиннадцати. А я из горожан, и прошло совсем немного времени с тех пор, как я танцевала на дискотеке всю ночь напролет…

– Пойдем, дорогая. – Клив взял Таню за руку. – Возможно, мы еще увидимся с Беном, и он расскажет нам, как пишутся бестселлеры. Видите ли, Бен, Таня жаждет набраться опыта в общении с мастером. На прошлой неделе мы познакомились с художником, и она решила взять штурмом изобразительное искусство. Уже собрались было приобрести мольберт и краски, но теперь, подумываю, не лучше ли обзавестись компьютером. В любом случае, все гениальные идеи моей жены фиксировать придется мне.

Таня слушала мужа с кроткой улыбкой и только тихонько вздыхала.

– Ты перестанешь надо мной издеваться, когда я в самом деле напишу книгу. Но довольно – мы не можем заставлять Элли торчать в холле вечно. Она крайне гостеприимна, но не будем злоупотреблять ее гостеприимством.

Без долгих прощаний все трое удалились.

Элли мягко прикрыла за ними дверь. Оставалось выяснить, как долго собирается оставаться Бен. С трудом сдерживая нервную дрожь, она с ужасом представляла, что подумают друзья о его затянувшемся визите.

– Мне понравились твои друзья. – Бен проследовал за ней назад в гостиную и сел напротив, вытянув длинные ноги к едва тлеющему камину.

– Да, мне с ними повезло.

– Но у тебя должны быть еще друзья, люди твоего возраста.

– А при чем тут возраст? – Ее голос зазвенел от раздражения. – Друзей не выбирают на основе возрастного ценза. Со временем возрастные различия стираются.

– Но они все намного старше тебя! Это, скорее, поколение твоих родителей. Мне стало любопытно…

– Да, вот такие у меня друзья. И я их люблю. Жаль, что тебе они не понравились.

Некоторое время они просто смотрели друг на друга.

– Может, они были друзьями твоего мужа? – наконец спросил он.

– Нет, никто из них его не знал. – Элли пересела на софу. Она нервно качала одной ногой, другую подогнув под себя.

– Тебе больно говорить об этом, Элли?

– Не то чтобы больно, но и не слишком нравится. Некоторые вещи я предпочитаю хранить только для личного пользования. Мы как-то уже говорили об этом раньше, и, заметь, я не расспрашиваю тебя о прошлом.

– Это должно быть мне приятно? – Он усмехнулся. – Обещаю тебе, Элли, что буду только рад, если ты вдруг мной заинтересуешься.

– Правда? – Улыбаясь и потягиваясь, Она поднялась с софы и прошла поближе к огню, наблюдая, как его глаза следят за ней. Она вновь наслаждалась своей властью. – Но у меня нет никакого желания лезть в твою личную жизнь.

Бен привстал и улыбнулся, признавая, что на сей раз победа в словесном поединке осталась за ней. Однако он был не намерен сдаваться.

– А Дэвид? – Он тоже поднялся, подошел к окну и постоял возле него несколько секунд. Потом вернулся и устроился наконец на дальнем конце софы. – У вас с ним серьезно? – Бен неопределенно покрутил рукой.

– Дэвид – мой… хороший друг. – (Глаза у него сузились.) – Он и Лиз – мои хорошие друзья с тех пор, как Дэвид получил здесь практику три года назад.

– А сколько ему лет? Сорок, сорок пять?

– Честно говоря, сорок семь. – Элли почувствовала нарастающую злость: человек, из-за которого она страдала долгие годы, еще осмеливается ее допрашивать. – Но, как я уже говорила, я не придаю значения возрасту.

– Он слишком стар для тебя.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – солгала она. – Но в любом случае это не твое дело.

– Даже если бы ему было тридцать, он и тогда был бы слишком стар для тебя, Элли. – Говоря это, он наклонился, и его пальцы коснулись ее лодыжки…

Глаза у Элли расширились, сердце подпрыгнуло к самому горлу. Воспоминания короткими вспышками озарили мозг. Их последняя ночь на острове. Они ныряют с лодки, наслаждаясь свободой, любовью, жизнью. Зыбкая, волшебная, неправдоподобная реальность…