Расстояние

Перед взором наблюдающего юность не предстаёт ничего конкретного, сформировавшегося, что можно было бы оценить объективно, во всех занятиях, за которые она берётся, в том, чем они завершаются, присутствуют одни лишь недоделки, во всех мыслях – неосознанность, во всех чувствах – крайность, она пытается утвердить себя, но ещё не понимает, что отсутствие утверждения – её самая главная отличительная особенность. Однако самоутвердиться молодому человеку всё-таки хочется, чему частенько потворствует окружающая обстановка. И действительно, каким же бездушным эгоистом надо быть, чтобы не подбодрить, помочь или наставить юношу на избранном пути, чтобы не простить ему даже большую ошибку, леность или неумение в деле, которое сам знаешь досконально. Но важна ещё и почва, на которую упадут семена благорасположенности, характер, латентный и не сформировавшийся, но от того не менее значимый в деле развития молодого человека. В лучшем и подавляющем большинстве случаев рано или поздно после осознания масштаба и свободы дарованной услуги в его сердце зажигается искренняя благодарность. И возникает она тогда, когда ошибки повторяются вновь и вновь, пусть ничем не чреватые, но замечаемые и, главное, признаваемые им самим. Но если он ошибок не совершает, ситуация, как ни странно, усугубляется. Существенность, субстанциальность деятельности спонтанно не возникает, но без неё любое занятие остаётся, как в юности, игрой во взрослую жизнь только теперь с серьёзной миной, меняется отношение к поступкам без трансформации их сути, а вместе с тем меняется и отношение к себе, к своей личности, окружению и жизни в целом, вырабатывается специфическое и пагубное понимание смысла последней. Она перестаёт быть необходимым, но не достаточным средством для достижения любых целей, а становится кое-чем иным, превращаясь в пустячный фарс пред лицом неумолимого рока.

А виной тому станут неоправданные амбиции, возможно, на фоне пережитых душевных потрясений, крадущиеся в сумерках не сформировавшейся, ищущей, но не находящей натуры, которая с их приходом меняется весьма необычным образом. Чувствуя одиночество, наготу, беззащитность перед безразличным, непонимающим и не принимающим миром, она будто взрывается внутрь себя, осознав, что испытываемое ею есть особенное, ни с чем не сравнимое состояние, чреватое исключительной мощью, властью над вещами, не имеющими собственной воли, потому поддающимися любой манипуляции. И являлось бы такое состояние весьма благим, если бы не останавливалось на самом себе, если бы люди, не казавшиеся доселе далёкими, чуждыми, непонятными, не стали вдруг до крайности очевидными, чьи мотивы лежат на поверхности, а внутренний мир – открыт и противоречив, не имеет стержня и какой бы то ни было опоры, ни в себе, ни вовне. Эта иллюзия подкрепляется ещё тем, что давление, направленное вовне от внезапного духовного прорыва, перестаёт встречать сопротивление, весь мир будто собирается вокруг одной личности и лишь за тем, чтобы оказаться изменённым ею. В это мгновение он сам должен быть беззащитен, времена должны быть мутными, такими, когда теряется связь с прошлым, и будущее свободно созидается исходя из злободневный, сиюминутных мотивов. Такое случается не часто, но имеет стойкое влияние, люди, пережившие эти эпохи, до конца дней несут внутри себя отпечаток перелома, разорванную связь, жестокую решимость, способность на невообразимые поступки, чья целесообразность им очевидна. Более всего страдает от этого юность, совершая ошибку, она не встречает сопротивления, не находит помощи, не слышит увещеваний и таким образом оказывается в ловушке. Если прибавить ко всему жажду действия и холодную решимость, если предположить, что молодой человек одарён практической сообразительностью, чтобы справиться с избранным делом пусть не лучшим, но приемлемым образом, то в результате у него появятся амбиции, не естественные, присущие наивному, открытому характеру, методом проб и ошибок со временем превращающиеся в осознанные цели, но бескомпромиссные, которые в случае нереализованности обвиняют в провале всё что угодно, но не свою несостоятельность. Самолюбие присуще слабым личностям.