Расстояние

Страсть к рисованию пришла к нему ещё в глубоком-глубоком детстве, но ни отец, ни, что весьма странно, мать не подумали отвести мальчика в художественную школу, хоть и видели у того несомненные задатки. Причина тому являлась до безобразия простой: они были поглощены своими делами, своими переживаниями, и, глядя на сына, в занятиях рисованием видели не возможность, а лишь дополнительную нагрузку, и не стали обременять мальчика, как не стали бы обременять самих себя в его возрасте. Бабушкам это виделось точно так же, а дед на подобное внимания не обращал. По прошествии некоторого времени маленький самоучка из рисования сделал для себя увлекательное времяпрепровождение, посвящая данному занятию строго определённые им самим часы, и ему прекрасно удавалось выдерживать график несмотря на юный возраст. Такая самоорганизованность у такого маленького паренька выглядела просто удивительной, и тем более было обидно, что её никто не оценил. Но он всё равно усердно калякал в альбомах после школы, которых у него к окончанию накопился не один десяток, и не думал ни прекращать, ни убавлять, ни прибавлять в художественном творчестве.

Однажды его хобби явилось кстати и принесло большую радость Анне. Аркадий подарил ей на день рождения небольшой портрет размером с паспорт на плотном белом картоне, который та заламинировала, вставила в жёсткую металлическую рамку и старалась всегда носить с собой в сумочке. Это произошло незадолго до её смерти. Портрет оказался настолько мил, свеж и похож на протагониста, что его обладательница для того его и носила с собой, чтобы хвастаться, один раз упустив такую возможность и очень от того расстроившись. Он был нарисован цветными карандашами, его героиня изображалась по пояс в вполоборота, взгляд устремлён куда-то вниз и в сторону, женщина выглядела очень молодо, а платье, причёска и украшения вместе со слегка набросанным за спиной антуражем явно навеяны наполеоновским ампиром, подсмотренным Аркадием в шедшем тогда по телевизору сериале про французского императора. Как, где, когда он мог увидеть её такой, не понятно, не понятно так же и то, как он смог сохранить в своём юном мозге такой образ и перенести его на бумагу. Но он сохранил, он увидел её такой и такой нарисовал. Посему и, узнав о смерти матери, мальчик разглядывал её фотографии.

Незадолго до окончания школы Аркадий объявил семье, что хочет заниматься живописью. Сделал он это не без некоторой опаски, но с твёрдой решимостью. Затруднение заключалось в том, что отец мог посчитать выбранное им дело недостойным, и парню пришлось бы покинуть свой дом. Однако вышло иначе, даже наоборот, хотя дом он всё равно оставил на некоторое время. Честно говоря, от неожиданной радости, что сын выбрал такую специфичную стезю, Геннадий Аркадьевич несколько перестарался и отправил его учиться заграницу, во Францию, в Париж. Поначалу парень был очень доволен и возможностью смены обстановки, и получением образования в одном из лучших университетов мира, однако позже, когда он там достаточно обжился, возникла масса больших и малых затруднений. Во-первых, Аркадия учили не совсем тому, чего ему бы хотелось – смесь из культурологии, теории и истории искусства, философии и отчасти анатомии оказалась для него абсолютно чуждой. Во-вторых, ранее никто из семьи Безродновых не только не учился заграницей, но и не уезжал туда надолго. Пусть она не являлась образцом сплочённости, но так сразу и вдруг связи в ней не рвались, тем более в отношении столь юных особ, поэтому внутри их тесного мирка, отца, сестры, деда и бабок, отложился неприятный осадочек, не из зависти или сожаления, а от отчуждённости, тем более сильный, что прежде Аркадий являлся всеобщим любимцем.

Обучение и созревание