Расстрелянные герои Советского Союза

Командующий 1-й армейской группы, будущий Маршал Советского Союза Г.К. Жуков с большой теплотой отзывается о действиях наших авиаторов в боях на Халхин-Голе: «Часто я вспоминаю с солдатской благодарностью замечательных летчиков С.И. Грицевца, Г.П. Кравченко, В.М. Забалуева, С.П. Денисова, В.П. Рахова, В.Ф. Скоробарихина, Л.А. Орлова, В.П. Кустова, Н.С Герасимова и многих, многих других. Командир этой группы Я.В. Смушкевич был великолепный организатор, отлично знавший боевую летную технику и в совершенстве владевший летным мастерством. Он был исключительно скромный человек, прекрасный начальник и принципиальный коммунист. Его искренне любили все летчики»{17}.

Вот какая оценка деятельности Якова Владимировича была дана по итогам боев на реке Халхин-Гол: «Тов. Смушкевичем проделана исключительно большая работа по боевому сколачиванию и выучке частей 1-й армейской группы. Воздушные силы армейской группы, непосредственно им руководимые, добились с самого начала генерального наступления 20 августа 1939 г. полного господства в воздухе над японской авиацией и нанесли ей сокрушительное поражение. Тов. Смушкевич все время находился на командном пункте командующего армейской группой, немедленно исправляя недочеты действий нашей авиации. Своим заслуженным авторитетом воодушевлял и учил летчиков побеждать врага»{18}.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 ноября 1939 года за образцовое выполнение боевых заданий по организации Военно-воздушных частей РККА комкор Яков Владимирович Смушкевич был награжден второй медалью «Золотая Звезда» под № 2. Он стал третьим человеком в стране, получившим столь высокую награду.

Между тем состояние его здоровья ухудшалось. Жена Смушкевича вспоминает: «Через несколько месяцев тепло и торжественно встречали героев Халхин-Гола. На аэродроме были нарком обороны, члены правительства.

Яков Владимирович вышел из самолета хромая, одна нога его была забинтована, и к ней привязана сандалия.

— Что случилось, ты ранен? Он, смеясь, отвечает:

— Нет, москиты искусали, и я расчесал ногу.

Потом он уехал на срочное совещание, а домой вернулся поздно ночью. Я сняла с его ноги бинт и увидела открытую рану, с нагноением.

А в шесть часов утра Яков Владимирович уже поднялся.

— Ну, жена, готовь чемодан! Опять улетаю.

Я пробовала протестовать, да куда там, он только улыбался. Профессор Фридман, когда я ему обо всем рассказала, пришел в ужас:

— Это не укус. Это несросшаяся косточка ищет выхода на волю. Тут и до гангрены недалеко. Во что бы то ни стало добейтесь, чтобы я сегодня же осмотрел его ногу.

Но Смушкевича уже не было в Москве. Он улетел на запад, где в это время наши войска освобождали Западную Украину и Западную Белоруссию»{19}.

С группой командиров комкор Смушкевич вылетел в Киев. Его назначают исполняющим делами начальника ВВС Киевского особого военного округа. В ночь с 16 на 17 сентября 1939 года Смушкевич становится командующим ВВС Украинского фронта и принимает участие в боевых действиях, получивших в советской историографии название «освободительный поход Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию».

19 ноября 1939 года комкор Смушкевич становится начальником ВВС Красной Армии. К этому времени он являлся крупнейшим в нашей стране специалистом по боевому применению Военно-воздушных сил. Фашистская разведка отмечала: «Смушкевича можно назвать Тухачевским в области авиации»{20}.

В начавшейся вскоре советско-финляндской войне Я.В. Смушкевичу предстояло руководить всей авиацией Красной Армии. Для более эффективной работы он со своим штабом выехал в район боевых действий.

Жена Смушкевича вспоминает: «Яков Владимирович отправлялся на Финский фронт. В Ленинграде мы не задержались, а проехали в Петрозаводск. Смушкевич целыми днями разъезжал по частям и только поздно ночью возвращался в вагон, где мы жили.

Запущенная рана дала себя знать, начался приступ острых болей. Впервые у Смушкевича вырвался громкий стон. Товарищи всполошились, наш вагон отправили в Ленинград и радировали, прося выслать к поезду врача. Встречала нас скорая помощь, но Яков Владимирович заявил, что боль уже прошла, и уехал в штаб.

Меня все-таки встревожил этот приступ, и я вызвала Фридмана. Профессор настоял, чтобы был сделан рентгеновский снимок. А когда тот был готов, старик профессор сказал:

— У Смушкевича, видно, стальное сердце. Ведь в тазобедренном суставе у него не кости, а творог. Я не представляю себе, как он на ногах-то стоит.

После этого Смушкевича вызвали в Москву. Лечиться он по-прежнему отказывался. Поселился в штабе ВВС и продолжал работать лежа.

Несмотря на занятость и болезнь, Яков Владимирович был тесно связан со своими избирателями.

Каждый день почта приносила ему много писем из далекой Сибири, но он никогда не задерживал ответы на них. Он помог одному колхозу восстановить мельницу, другому построить мост. Хлопотал о пенсии для своих избирателей»{21}.