Расстрелянные звезды. Их погасили на пике славы

Во время работы в «Апреле» Тальков едва не погиб. Причем этот случай можно считать неким предвестником будущей трагедии – он тоже произошел на сцене во время концерта. Дело было во время гастролей в Таджикистане, в городе Ленинабаде. Музыканты по неопытности заземлили свою аппаратуру на силовую фазу промышленного напряжения в 380 вольт. Под эту фазу и угораздило попасть Талькова. Он упал, и у него начались конвульсии. Его брат Владимир, работавший в этом же ансамбле, догадался положить Игоря на металлический щит и начал делать искусственное дыхание. Именно это и спасло Талькова. Он очнулся. Но после этой истории он получил сильную психологическую травму и некоторое время даже боялся брать в руки микрофон, просил обмотать его изолентой.

Несмотря на отсутствие какой-либо славы и денег, Тальков продолжал упорно взбираться на «лестницу славы». Причем та среда, в которой ему приходилось вращаться, ему категорически не нравилась. Не даром же осенью 1984 года он сделал в своем дневнике следующую запись:

«Эстрада – большая помойная яма. Как большая помойная яма вмещает в себя кучи грязных отбросов, так наша эстрада вмещает в себя кучи бездарных исполнителей и сочинителей. Одаренные, не залезайте в эту яму, не пачкайте себя».

Как ни странно, но, предостерегая других, сам Тальков упорно лез в эту яму, не боясь запачкаться. Почему? Объяснение находим в астрологии. Тальков родился в год Обезьяны, а про нее в гороскопе сказано следующее: «Обезьяна – большая карьеристка. Хитрое животное при желании может одурачить любого…»

После того как «Апрель» распался, Тальков уехал в Ленинград, где устроился в ансамбль «Калейдоскоп». Стал исполнять в нем песни собственного сочинения, но это дело быстро прикрыли: сказали, что, поскольку Тальков не является членом никакого союза и абсолютно безвестен, песни, написанные им самим, он со сцены исполнять не имеет права. И Игорю пришлось довольствоваться малым: он отдавал свои песни другим, более именитым исполнителям. Ситуация не изменилась даже тогда, когда Тальков перешел в ансамбль популярной ленинградской певицы Людмилы Сенчиной. Он полностью переделал репертуар певицы, переработал исполняемые песни, меняя аранжировку. Но когда и там ему не разрешили исполнять собственные песни, ушел.

Его новым пристанищем стал московский музыкальный театр Маргариты Тереховой. Но и оттуда Тальков вскоре ушел. На этот раз – в группу «Электроклуб», где художественным руководителем был Давид Тухманов. Именно в этом коллективе имя Игоря Талькова и прогремело впервые на всю страну. Вместе с солисткой группы Ириной Аллегровой Тальков принял участие в конкурсе «Золотой камертон», проходившем в концертном зале «Олимпийский», и их дуэт получил звание лауреатов. Однако была у Игоря одна слабость, которая мешала ему в его карьере, – страсть к питию. По словам его жены Татьяны:

«Его долго считали профнепригодным, ненастоящим поэтом… А все выплескивалось на меня: Игорь срывался, кричал, убегал из дома, хлопнув дверью… Вечером возвращался с букетом цветов или игрушкой. Я никогда не прятала от него бутылку водки – это проходит только со слабыми людьми. Он выходил из запоя и благодарил меня за понимание… Бывало, появлялся нетрезвым на сцене, некоторые директора после этого даже отказывались с ним работать. В 1987 году, еще за неделю до того, как по телевидению прозвучала песня «Чистые пруды», он ездил устраиваться на работу в таксомоторный парк…»

В том памятном телеэфире Тальков исполнил в собственной аранжировке песню Давида Тухманова «Чистые пруды», которая мгновенно стала всесоюзным шлягером. Она участвовала в конкурсе «Песня-87» и стала лауреатом. С этого момента к Талькову и пришла настоящая слава.

Этот успех привел Талькова к мысли, что теперь он может заняться сольной карьерой, и он ушел из «Электроклуба» в «свободное плавание». Он мог, конечно, и дальше работать в коллективе и даже иметь в нем еще больший успех, но он хотел иного – ковать свою славу на собственных песнях, а не на чужих. Это было главным побудительным мотивом ухода Талькова из популярной группы. Кроме этого, политическая ситуация, складывавшаяся в стране, обнадеживала Талькова. Дело в том, что с января 1987 года генсек Михаил Горбачев объявил в стране гласность и в СМИ начала нарастать кампания по критическому осмыслению советской истории. Правда, критика эта имела одну особенность – заправляли в ней либералы-западники, которые оценивали советскую историю чаще с отрицательной стороны, чем с положительной. Для Талькова, который страдал тем же, это было настоящим клондайком.