Расстрелять

Главком приказал вырезать мерзавца вместе с "куском", автогеном. Раскроили борт и вырезали Толю целым куском. Потом краном поставили на причальную стенку, и пятеро матросов до ночи вырезали его этими лобзиками - ножовками по металлу. Когда выпилили - всех наказали.

Катера (микророман)

Глава первая, драматическая

На катерах у нас служат ради удовольствия. Удовольствие начинается прямо от пирса. Со скоростью двенадцать узлов. Вот это мотает! Но двенадцать узлов - обычная скорость, а в атаку мы ходим на бешеных тридцати двух. Вот это жизнь! Особенно хорошо, когда на волну падаешь. Катер падает на воду, как ящик на асфальт.

Взамен вытряхнутого мозга выдают бортпаек: шоколадку пятнадцать грамм, баночку мясных консервов размером со спичечный коробок, сгущенку, махонькую как пятачок, и пачку печенья "Салют Октябрю".

В остальное время - блюем через перила, если конечно, с непривычки.

И вот приезжают к нам корреспонденты. Вокруг гласность, демократия, социальная справедливость, вот они и прикатили. Час, наверное, беседовали с командиром дивизиона. Говорили, говорили - ну, никак он не может понять, чего им надо. Все вокруг да около. Три мужика и две бабы. Одна стара как смертный грех, а вторая - ничего, хороша, зараза.

Наконец эти писатели говорят комдиву в лоб, мол, вот как вы считаете, вот вам бортпаек выдают, это как, справедливо?

- То есть?!

- Ну, то есть вся страна переживает определенный момент, испытывает трудности с продовольственной программой, а у вас тут пайки, шоколад, сгущенка...

- Па-ек... - не понимает комдив.

- Ах, бортпаек! - дошло до него наконец. Социальная, значит, справедливость в распределении, значит, материальных благ? Значит, много флот у нас жрет, а, ребята? Значит, вы по этому поводу прикатили? Комдив подмигнул.

- Ну ладно, - говорит он, - мы тут с вами заболтались совсем, а мне в море выходить через двадцать минут.

- А вы надолго выходите? - интересуются эти деятели.

- Да как получится, часа на три-на четыре. А то хотите с нами? Покатаемся. Увидите флот в динамике. Моряков, море, понимаешь. Интервью возьмете, так сказать, на боевой вахте по защите святых рубежей. Поехали? Как там у вас: "А вот сейчас я стою на палубе рядом с торпедным аппаратом..."

Комдив подмигнул, корреспонденты заулыбались. Ну кто откажется, бесплатно же. Эти писатели окончательно загорелись: глаза горят, оживлены, бабы воркуют, как голубки над яйцекладкой.

Давно замечено, что самые мужественные люди - это те, кто ни черта не знает.

Комдив посадил их на катер и врубил тридцать два узла и катал часов восемь. И все под волну норовил, мерзавец, попасть, чтоб ощутили. Качало так, что через пять минут после старта на катере все кормили ихтиандров,

а комдив в это время стоял на мостике и орал в ветер:

- Па-е-д-е-м.к-ра-со-от-ка-а, ка-та-ааа-ца... Да-авно я те-бя-а па-д-жи-да-ал дал-дал-дал!

Писатели обделали всю кают-компанию. Из них вышло все. Даже желание разобраться с распределением благ. Их перед отходом накормили флотским борщом и перловкой, а это такая отрава - к маме не ходи.

Бабы, как качнуло, сразу же легли и забылись, а мужики выползали поочередно и слюнявили борт. По трапу невозможно было спуститься, чтоб не "посклизнуться"

на поручнях. Всюду пахло флотским борщом; свекла, нарезанная кубиками, выходила через нос в нетронутом состоянии; всюду эта зараза-перловка.

Сначала у них вовсю отслаивалась слизистая желудка и кишечника, потом - прямой кишки, а затем уже и клоаки.

Бортпаек в них впихнуть не удалось - в перекрестие не попадал. Фельдшер пришел, посмотрел, покачал головой, перевернул баб, сдернул им штаны и вкатил каждой лошадиную дозу какого-то противозачаточного средства, которое вроде бы помогает при качке.

Их потом отскребли, как ошвартовались, и на носилках вынесли.

Х-хэ-хэ! Бортпаек они мечтали у нас оттяпать. Губешки

раскатали. Примчались и слюнями изошли. Кататься сначала научитесь! Пис-сатели.

Глава вторая, фантастическая

Служить хочется. А гальюнов нет! Сейчас, наверное, делают уже, а на старых катерах, извините, не наблюдается. Забыли-с. Не запрограммированы были наши катера на то, что народ наш может обгадиться на полном ходу за краткое время торпедной атаки.

Поэтому наш народ отправляется подумать по-крупному на корму в тридцать два узла, если уж очень приспичит и окончательно прижмет.

Со спущенными штанишками это выглядит лучше, чем американское родео.

Их ковбои вонючие на своих ручных бычках - это ж дети малые и сынки безрукие. А вот наш брат в рассупоненном состоянии, напряженно прогнувшись сидящий, бледно издали снизу блестящий, растаращенно четко следящий, чтоб из него при соскальзывании паштет не получился - вот это да! Это кино. Картина. Ее лучше смотреть со стороны.

Скорость дикая, катер летит, буруны взрываются, а он сидит, вцепившись, торжественный, а над ним за кормой вал воды нависает шестиметровый, в который он кладет не переставая.

Вот вы видели, чтоб на водяных лыжах лыжнику приспичило подумать по-крупному? Ну, и как он все это будет делать?