Расстрелять! – II

Ан нет! Выправились, мать-иху!

Борзота

Когда конкретно на флоте началось усиление воинской дисциплины, я уже не помню. Помню только, что почувствовали мы это как-то сразу: больше стало различных преград, колючей проволоки, вахт, патрулей, проверок, комиссий, то есть больше стало трогательной заботы о том, чтоб подводник всё время сидел в прочном корпусе или где-нибудь рядом за колючей проволокой.

И с каждым днём маразм крепчал!

А командующие менялись как в бреду, будто их на ощупь из мешка доставали: придёшь с автономки — уже новый.

И каждый новый чего-нибудь нам придумывал.

Последний придумал вот что: чтоб в городке никто после девяти утра не шлялся, он обнес техническую зону, где у нас лодочки стоят, ещё одним забором и поставил КПП. То есть после девяти утра из лодки без приключений не выйти. А в зоне патруль шляется — всех ловит. И как убогим к автономке готовиться — один Аллах ведает!

Связисту нашему, молодому лейтенанту, понадобилось секретные документики из лодки вынести. Пристегнул он пистолет в область малого таза, взял секреты под мышку и пошёл, а на КПП его застопорили:

— Назад!

— Я с документами…— попробовал лейтенант.

— Назад!

Лейтенант с ними препирался минут десять, дошёл до белого каления и спросил:

— Где у вас старший?

Старший — мичман — сидел на КПП в отдельной комнате и от духоты разлагался.

Лейтенант вошёл, и не успел мичман в себя прийти, как лейтенант вложил ему в ухо пистолет и сказал:

— Если твои придурки меня не пропустят, я кого-то здесь шлёпну!

Мичман, с пистолетом в ухе, кося глазом, немедленно установил, что обстоятельства у лейтенанта, видимо, вполне уважительные и в порядке исключения можно было бы ему разрешить пронести документы.

Когда лейтенант исчез, с КПП позвонили куда следует.

Командующего на месте не оказалось, и лейтенанта вызвал к себе начальник штаба флотилии.

Лейтенант вошёл и представился, после чего начальник штаба успел только открыть свой рот и сказать:

— Лейтенант…

И больше он не успел ничего сказать, ибо в этот момент открыл свой рот лейтенант:

— Я сопровождаю секреты! По какому праву меня останавливают? Для чего мне дают пистолет, если всякая сволочь может меня затормозить! Защищая секреты, я даже могу применять оружие!..— и далее лейтенант изложил адмиралу порядок применения оружия, благо пистолет был рядом, и свои действия после того, как это оружие применено. А начштаба, оцепенев спиной, очень внимательно следил за пистолетом лейтенанта — брык-тык, брык-тык,— а ртом он делал так: «Мяу-мяу!»

Вы думаете, лейтенанту что-нибудь было? Ничего ему не было.

И не было потому, что адмирал всё-таки не успел сообразить, что же он должен в этом случае делать. Он сказал только лейтенанту:

— Идите…

И лейтенант ушёл.

А когда лейтенант ушёл, адмирал — так, на всякий случай — позвонил медикам и поинтересовался:

— Лейтенант такой-то у вас нормален?

— Одну секундочку, выясним! — сказали те. Выяснили и доложили:

— Абсолютно нормален!

Тогда адмирал положил трубку и промямлил:

— Вот борзота, а? Ведь так на флот и прёт, так и прёт!

А блокаду с зоны, где лодочки наши стоят, скоро сняли. И командующего заодно с ней.

Раз! Два! Три!

Сегодня пятница, раз! два! три! — командовал он себе. А люди идут навстречу и не знают, что он идёт представляться по случаю назначения. А может быть, знают, может, догадываются. Вон как улыбаются. Лейтенант русского флота! — он улыбался всем подряд. Раз! два! три! Жена устроена у друзей. Она сегодня его проводила: почистила, помогла надеть парадную тужурку. И так будет всегда. Надо её как-то поощрить. Надо похвалить тот суп, который сегодня придётся доедать. Раз! два! три! Левой… левой! Как там: «Товарищ капитан такого-то ранга! Лейтенант Самоедов представляется по случаю назначения на должность!» Не повезло с фамилией. Вон Витька Дубина — взял фамилию жены, и уже не Дубина. Отца жаль, а то бы давно сменил. Раз! два! три! Да ладно, всё-таки Самоедов, а не какая-нибудь там «Околейбаба». Проходную он прошёл без замечаний. Дежурный по заводу даже вышел из дежурки и показал, где стоит его железо. Вот что значит чётко представился! А чего это они все улыбаются? Парадная тужурка? Кортик? Не надо было надевать кортик. Всё жена: «Возьми, так красиво». Ничего. Кортик — это часть парадной формы одежды, а представляться надо по параду. Раз! два! три! Лодка дизельная, и он тоже «дизель». «Товарищ капитан такого-то ранга! Лейтенант Самоедов представляется…» Лейтенант Самоедов представляет, как надо представляться. Очень даже. Ну, Серёга, держись!

Верхний вахтенный в фантастически грязных штанах наблюдал за ним не без интереса.

— Доложите: лейтенант Самоедов прибыл для дальнейшего прохождения службы!

— Не может быть! — воскликнуло переговорное устройство, когда в него доложили.— Бегу!

Через минуту наверх вылез небритый лейтенант с повязкой и пистолетом — дежурный; промасленный китель, воротничок расстёгнут, подворотничок чёрный-пречёрный, брюки никогда не глажены, пилотка засалена так, как будто по ней долго ездил бензовоз. Вот это воин!