Расстрелять! – II

О чувстве нового

Бывают такие минуты, когда чувствуешь внутри себя тяжесть какую-то. Нехорошо как-то. От предчувствия. Одолевает что-то. Иногда гложет одиозность. Вы не знаете, что такое одиозность? И я не знаю, но гложет.

О сне

Сон на флоте — это преступление. На флоте не спят, а отдыхают. Личному составу, работающему ночью, разрешается отдыхать днём до обеда. Он, личный состав, лежит в кубрике в койке, накрытый с головой одеялом, а все ходят вокруг, и это их раздражает. Начиная со старшины команды всех интересует, чего это он спит. Старшина будит его и говорит:

— Ты что это спишь?

Тот объясняет, что ночью работал и теперь спит до обеда с разрешения дежурного.

— А-а…— говорит старшина и отходит. Через полчаса подходит командир группы и встряхивает койку:

— Ты что, спишь что ли?

Тот, что спит с разрешения, просыпается и объясняет.

— А-а,— говорит командир группы и отходит. Тот, кому разрешили, снова — нырь в койку. Ещё через полчаса в кубрик влетает командир боевой части. Пролетая мимо, орлиным взором окидывает койки любимого личного состава. Кто это там? Что такое? Круто меняется направление, и за одеяло — хвать!

— Ты чего? Спишь что ли, а?!

Личный состав сидит на койке, насупясь.

— Почему молчите?

Личный состав не молчит, он объясняет.

— Ясно! — говорит командир боевой части.— Смотри, только чтоб вовремя встал. И коечку обтянешь. Видишь, как у тебя подматрасник висит? Встань, встань, посмотри, как висит. И ножное полотенце на место. Вот посмотри, в каком положении у тебя ножное полотенце!

Личный состав посмотрел на положение ножного полотенца и опять — хрясь в койку.

Через полчаса в кубрике появляется старпом. На носу сдача задачи, и вид у старпома саблезубый. Тут он видит спящего и орёт:

— Что?! Кто?! А?! Почему?! Кто разрешил, я спрашиваю?! Дежурный?! Какой дежурный?! Рабочий день!..

В общем, спать на флоте невозможно. Можно только отдыхать.

А спать хочется до одури. Я постоянно не высыпаюсь. Вот только мой нос минует срез верхнего рубочного люка — и всё: глаза сами закрываются. А в автономке снятся только цветные кошмары. И действуешь во сне, как наяву. Просыпаешься и не знаешь, где спал, а где служил. Просыпаюсь однажды в ужасе: приснилось, что все волосы на груди побрили визжащей машинкой. Когда снятся кошмары, нужно менять сторону лежания. Повернулся я и не успел глаза закрыть, как побрили со спины.

О поддержании боеготовности

Для поддержания боеготовности надо… Боеготовность, чтоб вам всем было понятно, она как штаны, а их нужно постоянно поддерживать. Они норовят упасть, а ты их поддерживаешь. Для поддержания уровня боевой готовности лучше всего стоять в строю. Так его легче поддерживать. Этот уровень. Удобнее просто. Все хором взяли и подтянули.

И если уж мы заговорили о строе, то не вредно будет узнать,

Чего же в строю нельзя

Чего только в строю нельзя! Всё нельзя. Например, нельзя в строю гавкать. Слышно потому что. Я когда впервые встал в строй, а со строем, в котором я стоял, впервые поздоровался командир,— тогда я почему-то решил, что если я в то время, пока все остальные говорят отрывисто: «Здравия! Желаем! Товарищ! Капитан! Лейтенант!», погавкаю в такт: «Гав-гав-гав», то это на общем фоне не будет заметно и будет оригинально.

Оказалось, всё слышно. Я по глазам командира понял. Удивился он.

Строй

Друзья мои, строй — это собрание вдохновлённых.

Если личный состав занять нечем, то лучше всего его строить и проверять наличие. Или маршировать. Маршировать лучше, чем разлагаться.

О строевой песне

Идёт строй курсантов на вечерней прогулке и поёт:

В-с-е  м-ы  л-ю-б-и-м  п-а-с-т-у  «П-о-м-о-р-и-н»,
п-а-с-т-у «П-о-м-о-р-и-н», п-а-с-т-у «П-о-м-о-р-и-н».
Т-ы  п-р-и-ш-л-а  и  с-ъ-е-л-а  «П-о-м-о-р-и-н»,
с-ъ-е-л-а  «П-о-м-о-р-и-н»,  с-ъ-е-л-а  «П-о-м-о-р-и-н».
В-с-е  м-ы  л-ю-б-и-м  п-а-с-т-у  «П-о-м-о-р-и-н»…

Я всё думал, вставлять этот эпизод в эссе или не вставлять. Потом вставил. Пусть будет на всякий случай. О чём же ещё вам рассказать?

Может быть, о зеркале?

Один мой приятель утром перед зеркалом, собираясь на службу, орал сам себе:

— Мал-чать! Право на борт! Мал-чать! Право на борт!..

Вот так сто раз проорёт и целый день служит спокойно.

О строевом смотре

Строевой смотр, по-моему, это венец, можно сказать, всему. Так мне, по крайней мере, кажется. Стоял я как-то на строевом смотре дивизии атомных подводных лодок. (Только прибыл служить на атомоходы с бербазы и сразу же — на смотр.) Подходит ко мне начальник штаба, и я как положено представляюсь, а он мне:

— Почему шинель белая?

А я в этой шинели цемент полгода на машине возил. Она у меня цементного цвета.

— Потому что цемент возил,— говорю я.

— А где ваша другая, парадная шинель? — спрашивает он.