Расстрельная сага

— А что еще? Изменения в планах?

— Нет. У меня к вам просьба, Евгений Петрович!

— Слушаю вас!

— Понимаете, я должен встретиться здесь с одним человеком, поэтому хотел, чтобы ваши люди привели в порядок гостиную, и на этом сегодняшние работы прекратили бы.

Прораб улыбнулся:

— Женщина?

— Ну какая вам разница, Евгений Петрович?

— А как же соседка наверху? Она ничего! Но вы правы, до вашей личной жизни мне нет никакого дела. А просьбу… Просьбу выполним.

Он подозвал к себе одного из строителей:

— Женя! Быстренько привести гостиную в жилой вид, расставить мебель — и по домам. Сегодня короткий день.

Парень ответил:

— Сделаем, раз надо.

— Надо, Женя, надо.

Отпустив строителя, прораб повернулся к Солоухову:

— Вы, Сергей Викторович, скажите ребятам, какую мебель выставить, а они все вытащат и расчехлят. И через пару часов гостиная к приему гостя будет готова.

— Хорошо. Я проинструктирую ваших рабочих.

— Замечаний по ремонту нет?

— Нет, все нормально. Даже лучше, чем ожидал.

— А что я говорил? Заметьте, идем с опережением графика!

— Я учту это при окончательном расчете.

Прораб вновь улыбнулся:

— Это ваше право.

Сергей прошел в гостиную, сказал строителям, чтобы они, помыв полы и закрыв окна газетами, поставили в комнате лишь стол да стулья. После чего, попрощавшись с бригадой и прорабом, вышел в коридор, где столкнулся с Данилычем. Старик выглядел мрачнее тучи.

— Что-нибудь случилось, Данилыч?

Старик сплюнул на плиточный пол подъезда:

— Случилось.

— И что же? Я могу чем помочь?

Данилыч вздохнул:

— Мне теперь уже никто не поможет.

— Заболел, что ли?

— Хуже! Марфа, мать ее, закодировала, ведьма!

Солоухов едва сдержался, чтобы не рассмеяться:

— Закодировала? Сама?

— Да какой сама? У меня, понимаешь, грыжа иногда покоя не дает, вот и давеча разболелась. Ну, жена говорит: пошли к врачу. А ты знаешь, какая она настырная. Я согласился. Пошли. Только оказался я у нарколога. Тот и начал меня обхаживать. Не поверишь, колдовал где-то час, а потом говорит: все, дед, таперича любой спиртной напиток тебе в горло не полезет. Я говорю: ага! Щас! Злой был и на врача, и на Марфу. Вышли из диспансера, я сразу в рюмочную, на сотку в заначке деньжата были. Взял стакан. И что ты думаешь? Как только запах водки почувствовал, так тут же чуть не срыгнул. Как ни пытался пересилить себя, не смог выпить!

Сергей все же рассмеялся:

— Да, дед, взяли тебя в оборот серьезно. Только ты не злиться на жену, а благодарить ее должен. Она же о твоем здоровье печется!

На лестнице показалась Катя:

— Добрый вечер, мужчины. О чем беседа, если не секрет?

Данилыч кивнул на Сергея:

— Вон у него спроси, Серега тебе все распишет, а я пошел в магазин, молока купить надо, глаза б мои его не видели.

Старик начал спускаться вниз.

Катя спросила:

— Что случилось, Сережа?

— Идем домой, там расскажу.

Они поднялись в квартиру, где Солоухов поведал Екатерине и историю соседа, и то, что этой ночью, а возможно, не только этой, будет отсутствовать. Катя, естественно, поинтересовалась, где и почему. Сергей объяснил ситуацию. Выслушав человека, ставшего ей самым близким, Катя спросила:

— Сережа? Почему не говоришь мне всей правды? Я же чувствую, ты очень многого не договариваешь.

Солоухов обнял женщину:

— Катенька! То, чем мне придется заниматься, связано с помощью Марку. Как будут развиваться события, я не знаю и знать не могу, поэтому и объясниться до конца не имею права. Но, как только закончится эта эпопея, ты все узнаешь. Все, до самой последней мелочи. Обещаю тебе.

— И как долго продлится эта эпопея?

— Думаю, недолго.

— А это не опасно?

— Ну что ты? На войне было опасно, а здесь мирная жизнь. Так что не волнуйся. И пойми меня правильно — отказать в поддержке Марку я не могу. Он мой друг.

Катя вздохнула:

— Понимаю! Так ты говоришь, сегодня ночью будешь принимать гостей у себя. Но там же ремонт? Почему вам не поговорить здесь?

— Потому что те люди, которые приедут ко мне на ночную встречу, люди тактичные и не желают причинять неудобства женщине, которой после тяжелой работы требуется полноценный отдых.

— Сам-то отдохнул?

— Отдохнул.

— Ел чего-нибудь?

— Да! Но если хочешь, составлю тебе компанию.

— Конечно, хочу! Я вообще хочу, чтобы ты всегда был рядом, но это, наверное, невозможно.

— Возможно, Катя. И ты в этом убедишься. Вот пройдут эти чертовы выборы, и убедишься.

— Ладно! Я буду ждать.

Катя пошла в спальню переодеваться. Затем зашла в ванную. После чего они устроились на кухне.

Свернув с Мордовского шоссе в сторону леса, Штерн приказал Курко:

— Веди машину быстро, но смотри назад. По-моему, нас кто-то пас в городе! Если это так, то «хвост» здесь проявится обязательно.

Подчиненный генерала удивился:

— Да кому нас пасти, Юрий Иванович? Уж не людям Брединского? По-моему, ему сейчас не до этого.

Физиономия Шорина расплылась в кривой ухмылке. Он добавил:

— После встречи-то с вами.

Но отставной генерал не принял шутливого тона бывшего майора:

— Ты чего лыбишься, Саша? Тебе весело? Успел расслабиться на гражданке? Так я быстро в строй поставлю. Надо будет, и раком. Забыл, как это делается?

Шорин перестал ухмыляться:

— Извините, Юрий Иванович!