Рассудку вопреки

— Действительно, недостаточно. И по этой причине мне легче говорить с вами, чем с герцогом. Согласно надежному источнику, Хантли похвалялся, будто новый герцог Хэмптон поддержит его, как бы он ни поступил. Говорил, что он даже может выторговать себе место в правительстве, не лишившись расположения герцога, поскольку они близкие школьные друзья. Мне нет необходимости напоминать вам, что после выборов будет уже поздно. Мы не можем себе позволить потерять ни одного места. Умоляю вас, герцогиня, поговорите с герцогом и убедите его отдать вакансию замка Уорфилд более надежному кандидату.

— А сэру Гидеону об этом известно? Как я понимаю, мистер Хантли пользуется его расположением.

— Я бы поговорил с сэром Гидеоном, если бы не упоминание о дружбе Хантли с герцогом. Именно поэтому я осмелился нанести этот визит и поговорить без участия третьих лиц.

Минерве это дело показалось очень странным. Неужели Хантли и в самом деле настолько уверился в их крепкой с Блейком дружбе? У нее создалось впечатление, будто Блейк на самом деле не испытывает особой приязни к своему бывшему школьному приятелю. До отъезда из Лондона следовало тщательно разобраться в этом вопросе.

— Я должна поговорить с мистером Хантли. При всем уважении к вам, мистер Паркс, несправедливо ломать человеку карьеру, основываясь на одних лишь слухах.

По ее просьбе уже на следующий день Хантли нанес ей визит.

— Моя дорогая герцогиня! Какая честь получить ваше приглашение! Какое удовольствие вновь встретиться с вами! Могу я выразить вам свои поздравления в связи с вашим новым положением?

Минерва сделала шаг назад. Хантли, который во время встречи в театре показался ей вполне любезным, сейчас подошел к ней чересчур близко. Она отняла руку, прежде чем он сообразил ее поцеловать, и пожалела, что на ней не было перчаток.

— Уверяю вас, мистер Хантли, в кончине герцога нет ничего, что давало бы основания для поздравлений.

— Конечно же, нет, герцогиня. Я имел в виду ваше замужество. Мне чрезвычайно приятно, что мой старый друг Блейк взял в жены такую красавицу.

Его волнистые каштановые волосы, выражение округлого лица создавали впечатление моложавости и открытости, но манера поведения Джеффри Хантли показалась ей неискренней. Тем не менее Минерва постаралась быть объективной, ведь на ее ощущения мог повлиять разговор с Парксом.

— Ваше знакомство с моим мужем восходит к Итону, как я понимаю?

— Больше, чем знакомство. Настоящая дружба. Блейк часто говорил, что он никогда бы не пережил бы школу без меня.

— Естественно, жизнь в Итоне была крайне сложна для герцогского наследника.

— Абсолютно верно, — поддакнул Хантли, словно ее сарказм проплыл мимо его сознания. По-видимому, он был невысокого мнения о ее уме.

— И благодаря его сильной привязанности и благодарности вы должны получить место в парламенте.

— Именно! А он получает мою вечную привязанность и благодарность. Он не мог бы найти более надежного союзника в парламенте, чем друг его юности.

— Я полагаю, — осторожно произнесла Минерва, испытывая его, — замок Уорфилд не столь высоко ценится, как раньше.

— Что вы имеете в виду, герцогиня?

— Поправьте меня, если я заблуждаюсь, однако мне кажется, что пришедшие в упадок округа будут упразднены, когда парламент примет реформу. Ваше надежное место исчезнет.

— Моя дорогая герцогиня, — начал Хантли, и ей захотелось строго выговорить ему — для него она уж никак не была «дорогой», — вы позволите мне сказать, насколько вы наивны. Да, о реформе действительно много говорят. Но в конечном итоге во имя чего герцог Хэмптон или любой другой человек высокого положения по доброй воле откажется от власти?

Иногда кукольную внешность можно использовать к своей выгоде. Минерва одарила его своим самым наивным взглядом.

— Вы предполагаете, что партия на самом деле не вполне последовательна и прямолинейна в отношении парламентской реформы?

— Уверен, что в партии много добропорядочных людей, которые искренне считают, будто эта реформа послужит интересам страны. Но мы же понимаем, как все обстоит на самом деле. Для блага страны будет лучше, если влиятельные семейства продолжат держать в своих руках бразды правления. Вспомните, что произошло, когда Францией позволили править обычному человеку.

— Очень любезно с вашей стороны, мистер Хантли, было объяснить мне все эти вещи. Я и в самом деле наивна. Увы, всего лишь несведущая женщина. — Она боялась, что переигрывает, но тот все принял за чистую монету. — Могу я заключить, что поскольку вы с моим мужем являетесь столь близкими друзьями, то и ваши взгляды на реформу совпадают? Он не очень-то посвящает меня в свои политические дела.

Минерва захлопала ресницами и постаралась принять глуповатый вид.

— Он не особенно распространялся на эту тему. Но я слишком хорошо знаю Блейка. На словах он будет выступать за реформу, но я же знаю, какого голосования он от меня ждет.