Рассудку вопреки

Герцог и герцогиня Хэмптон не могли продолжать свой спор в присутствии земельного управляющего, священника, библиотекаря, хранителя документов, мистера Бленкинсона и мистера Хезерингтона, сидевших по обеим сторонам стола в маленькой гостиной. Незаслуженно именуемой так, поскольку комната была достаточно большой, чтобы вместить большую часть первого этажа Уоллоп-Холла — старинного особняка, в котором выросла Минерва. Для Минервы это сравнение было неизбежным. За исключением двух лондонских секретарей, все мужчины, сидевшие за столом, часто наносили визиты ее родителям и посещали другие дома в окрестностях Мандевиля. Она воспринимала их как равных по социальному положению, старших по возрасту джентльменов.

Они ощущали неловкость положения так же, как и она, и теперь от нее зависело, как сломать лед и устранить возникшую неловкость.

— Вы сделали какие-нибудь новые приобретения, мистер Линдси? — обратилась она с вопросом к библиотекарю, с которым ее отец водил дружбу.

— Благодарю, что проявляете интерес, ваша светлость, — ответил пожилой джентльмен, который называл ее Минервой с тех времен, когда она маленькой девочкой еще только делала первые шаги и толком не могла пролепетать приветствие. — Вам следует посмотреть дополнения к коллекции карт, которые я сделал по поручению его светлости. Покойного герцога. Надеюсь, нового герцога это также заинтересует.

В его голосе прозвучало сомнение, которое разделяла и сама Минерва.

— Моя сестра с Айверли приедут к нам в следующем месяце. Я знаю, что уж он-то захочет их посмотреть.

Она произнесла эти слова намеренно отчетливо и бросила взгляд на противоположный конец стола, где сидел Блейк, чтобы удостовериться, слышал ли он ее. Минерва сердилась на него и с радостью заметила, как супруг недовольно поморщился, услышав ее замечание.

— Превосходно. Мне хотелось бы узнать компетентное мнение лорда Айверли относительно происхождения нескольких экземпляров. Как поживают мистер и миссис Монтроуз?

— Я не видела родителей вот уже несколько месяцев. Я надеялась навестить их сегодня днем, но его светлость был занят, а они рассчитывают увидеть нас обоих в наш первый после свадьбы визит. Она мило улыбнулась своему мужу и произнесла чуть громче: — Но это не важно. Герцог, несомненно, сумеет выбрать время, Чтобы уделить мне внимание завтра. Или на следующей неделе.

Мистер Линдси заерзал на стуле, и Минерве стало стыдно, что она втягивает старика в их размолвки.

— Я провела день, осматривая дом вместе с миссис Кураж и обустраиваясь в своих апартаментах, — продолжила она чуть тише. До конца трапезы ей удалось продержаться в рамках приличий, хотя и не блистая остроумием.

— Минни?

Она подумала о том, чтобы притвориться спящей. Ей хотелось его видеть и хотелось, чтобы он ушел. Было бы легче переложить решение на него.

— Минни? — Он придвинулся ближе. — Ты еще не спишь. Я лишь хотел сказать, что мне очень жаль.

Этим вечером она тоже вела себя не лучшим образом — хотя не так плохо, как он в вопросе о Хантли, — и тоже должна была извиниться.

— Гм. — Это все, что ей удалось выжать в ответ.

Перина слегка прогнулась.

— У меня есть серьезная причина, по которой я должен дать Хантли это место, — сказал он, забираясь к ней под одеяло и прижимаясь грудью к ее спине. — Но я не могу тебе рассказать. Возможно, в будущем, но пока я не готов.

— Что…

Он перебил ее:

— Прошу тебя, не спрашивай об этом сейчас. Давай помиримся.

Блейк обнял ее, и его губы начали пощипывать ее ушко. Как и всегда, ощущение было приятным. Очень приятным. Но она была очень на него сердита. Так называемая «серьезная причина» таковой вовсе не была. Он готов делить с ней постель, но не обсуждать свои решения.

Ей понравилось, когда он поцеловал ее в шею. И когда его рука нырнула в разрез ее ночной рубашки.

— О, Минни! У тебя такие прелестные округлые груди, — выдохнул он. И ее груди откликнулись на его слова, наливаясь под его настойчивыми пальцами.

Ей следовало сказать ему, чтобы он уходил, и не позволять его сладострастным соблазнительным прикосновениям погасить ее злость. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не выгнуться навстречу его ласкам.

Минерва не собиралась поощрять его. Сегодня вечером она была не в настроении. Как может он так глупо надеяться, что она простит ему то, что он преподносит на блюдечке место в парламенте одному из своих собутыльников?

Боже правый! Как может он полагать, что в подобных обстоятельствах она позволит ему ласкать ее? Через минуту она оттолкнет его. И ее раздражало, что сердце так сильно колотится, а блаженные толчки пронзают ее до самого лона. Чисто животная реакция. Совершенно недостойная.

Но через пелену желания к ней пробивался голос разума, требуя не торопиться с выводами. Она и сама была далека от совершенства этим вечером. Во время размолвок с Блейком она всегда вела себя ужасно. Вместо того чтобы извиняться, она могла бы позволить ему делать с ней все, что ему хочется. Это было бы совершенно справедливо. И к тому же если она станет принимать его ласки пассивно, это не будет походить на капитуляцию.