Рассуждения кота Мура

Старый князь умер. Мне опротивели мои фокусы и таинственное укрывательство Кьяры, я хотел уехать с моей милой женой в Гонионесмюль и снова делать органы. Однажды ночью Кьяра, которая должна была в последний раз играть роль невидимки, не явилась ко мне, так что я должен был отправить любопытных ни с чем; в сердце у меня шевельнулось недоброе предчувствие. Утром я отправился в Зигхартсгоф и узнал, что Кьяра ушла в обычный час… Ну и что же ты на меня смотришь? Я надеюсь, ты не будешь задавать мне глупых вопросов? Ты ведь знаешь, что Кьяра исчезла бесследно, и я никогда, никогда ее больше не видел!

Мейстер Абрагам быстро вскочил и бросился к окну.

Глубокий вздох открыл исход каплям крови, сочившимся из раскрытой сердечной раны. Крейслер почтил молчанием глубокую скорбь старика.

– Вы теперь не можете идти в город, капельмейстер, – сказал наконец мейстер Абрагам, – теперь уже за полночь, а на дворе, как вы знаете, бродят злые двойники, и с вами могут случиться разные страшные вещи. Останьтесь со мной! Это должно быть глупо, очень глупо…

(М. пр.) …если бы подобные неприличия происходили в священных местах, я разумею аудиторию. Мне стало так душно, так тяжело на сердце, меня волновали самые высокие мысли, я не мог больше писать, я должен был прекратить это занятие и немного пройтись! Мне стало легче, и я вернулся к столу. Но от избытка сердца глаголют уста, а также и перо поэта. Я слышал, как мейстер Абрагам рассказывал, что в одной старой книге говорится про странного человека, у которого была в теле какая-то особенная materia peccans[56], выходившая только через пальцы. Он подкладывал под руку хорошую белую бумагу и начинал изливать все, что исходило от этого злого, беспокойного существа, и эти гнусные излияния он называл стонами, исходившими из глубины его сердца. Я считаю это злой сатирой, но в самом деле у меня бывает иногда в лапах какое-то особое чувство, нечто вроде духовного зуда, понуждающее меня записывать все, что я думаю. Теперь я чувствую то же самое. Это может мне повредить; глупые коты бывают иногда злы в своей слепоте, они способны дать мне почувствовать свои когти, но я не могу удержаться.

Хозяин сегодня весь день читал большую книгу, переплетенную в свиную кожу; когда же он, наконец, ушел в свой обычный час, он оставил книгу на столе открытой. Я быстро вскочил на нее и с своей обычной страстью к наукам хотел пронюхать, что это за книга, которую хозяин так настойчиво изучал. Это было прекрасное сочинение старого Иоганна Кунисбергера об естественном влиянии созвездий, планет и двенадцати знаков зодиака. Да, я могу справедливо назвать это сочинение прекрасным, так как, пока я его читал, чудесность моего существования и моих судеб предстала передо мной с полной ясностью.