Рассуждения о методе. Начала философии. Страсти души (сборник)

Хорошо показав это, я хотел бы представить здесь доводы, которые свидетельствовали бы, что начала, какие я предлагаю в этой книге, суть те самые истинные начала, по которым переходят к высшей ступени мудрости (а в ней и состоит высшее благо человеческой жизни). Два основания достаточны для подтверждения этого: первое, что начала эти ясны, и второе, что из них всё можно вывести; кроме этих двух условий никакие иные для начал нежелательны. А что они (начала) вполне ясны, легко показать, во‐первых, из того способа, каким начала находятся: а именно, должно отбросить все то, в чем мне мог бы представиться случай хоть сколько-нибудь усомниться; ибо достоверно, что все, чего нельзя подобным образом отбросить, после того как оно достаточно обсуждалось, и есть самое яснейшее и очевиднейшее изо всего доступного для человеческого познания. Так, должно понять, что для того, кто стал сомневаться во всем, невозможно, однако, усомниться, что он сам существует в то время, как сомневается; кто так рассуждает и не может сомневаться в самом себе, хотя сомневается во всем остальном, не представляет собою того, что мы называем нашим телом, а есть то, что мы именуем нашей душой или сознанием (cogitatio). Существование этого сознания я принял за первое начало, из которого вывел наиболее ясное следствие, а именно, что существует Бог и Творец всего находящегося в мире; а так как Он есть источник всех истин, то Он не создал нашего рассудка таким по природе, чтобы последний мог обманываться в суждениях о вещах, воспринятых им яснейшим и отчетливейшим образом. Таковы все мои принципы, которыми я пользуюсь в отношении к нематериальным, то есть метафизическим вещам; из этих принципов я вывожу самым ясным образом начала вещей телесных, то есть физических; а именно, что даны тела, протяженные в длину, ширину и глубину, наделенные различными фигурами и различным образом движимые. Здесь ты имеешь суммарно все те начала, из которых я вывожу истину о других вещах. Второе основание, свидетельствующее очевидность начал, таково: они были известны во все времена и считались даже всеми людьми за истинные и несомненные, исключая лишь существование Бога, которое некоторыми приводилось к сомнению, так как люди слишком многое приписывали чувственным восприятиям, а Бога нельзя ни видеть, ни касаться. Хотя все эти истины, принятые мною за начала, всегда всеми мыслились, никого, однако, сколько мне известно, до сих пор не было, кто принял бы их за начала философии, то есть кто понял бы, что из них можно вынести знание обо всем, существующем в мире. Поэтому мне остается засвидетельствовать здесь, что именно таковы эти начала: мне кажется, что невозможно представить это лучше, чем засвидетельствовав опытом, а именно призвав читателей к прочтению этой книги. Ведь, хотя я и не веду в ней речи обо всем, да и невозможно это, все-таки, мне кажется, вопросы, обсуждать которые мне довелось, изложены здесь так, что лица, прочитавшие со вниманием эту книгу, поймут, что для собственной убежденности нет нужды искать иных начал, помимо изложенных мною; тем самым эти лица дойдут до высших знаний, каким причастен человеческий ум: особенно если, прочтя написанное мною, они сочтут достойным обсуждать, сколь различные вопросы здесь были изложены, и, бегло пробежав то, что сказано другими, заметят, как мало вероятия можно было бы дать решению этих вопросов по началам, отличным от моих. Если они приступят к этому более охотно, то я буду в состоянии сказать, что те, кто примкнул к моим мнениям, с гораздо меньшей трудностью поймут писания других и установят их истинную цену, нежели те, кто не примкнул к моим мнениям; и наоборот, как выше я сказал, если случится прочесть мою книгу тем, кто берет за начало древнюю философию, то чем больше трудились они над последней, тем обыкновенно оказываются менее способными к истинному пониманию.

Относительно чтения этой книги я присоединю сюда коротенько один совет: я желал бы, чтобы ее просмотрели в один прием, как роман, чтобы не утомлять своего внимания и не задерживать себя трудностями, какие случайно встретятся. Но на тот случай, если лишь смутно будет познана суть того, о чем я трактовал, то позднее, коль скоро предмет покажется читателю достойным тщательного исследования и будет желание познать причины всего этого, пусть он вторично прочтет книгу с целью проследить связность моих доводов; однако если он недостаточно воспримет доводы или не все их поймет, то ему не следует унывать, но, подчеркнув только места, представляющие затруднения, пусть он продолжает чтение книги до конца без всякой задержки. Наконец, если читатель не затруднится взять книгу в третий раз, он найдет в ней разрешение многих из прежде отмеченных трудностей; а если некоторые из последних останутся и на сей раз, то при дальнейшем чтении, я верю, они будут устранены.