Рассуждения о религии, природе и разуме

— Свет этот, — возразил я, — появляется только с зорями; но чаще всего зори бывают долги и ярки и потому скрывают его. А когда они, наконец, дают возможность его увидеть, то его скрывают либо испарения, держащиеся на горизонте, либо он настолько неярок, что при недостатке внимания его принимают за саму зарю. Но наконец, тридцать лет тому назад,[141] его начали точно распознавать, и в течение определенного времени свет этот служил усладой для астрономов, чья любознательность всегда требует возбуждения со стороны какого-нибудь совсем нового явления. Ведь все открытия новых подчиненных планет почти совсем их не трогают; две последние луны Сатурна,[142] например, вовсе их не очаровали и не дали им радости, как это было, когда открыли луны, или спутники, Юпитера: ко всему привыкаешь. Итак, за месяц до и через месяц после равноденствия в марте, после захода Солнца и угасания вечерней зари можно видеть некий белесоватый свет, напоминающий хвост кометы. Его можно также видеть перед восходом Солнца и утренней зарей во время, близкое к сентябрьскому равноденствию. Виден он и по утрам и вечерам незадолго до зимнего солнцестояния. Кроме указанных периодов, свет этот не может высвободиться из подавляющего его света зорь, очень яркого и длительного. А ведь считают, что он наличествует всегда — вероятность этого полнейшая. Стали предполагать, что источник его — большая масса вещества, несколько уплотненного, которое обволакивает на определенном пространстве Солнце. Большинство солнечных лучей пробиваются сквозь эту оболочку и доходят до нас в виде прямых линий. Но остаются лучи, которые, встречаясь с внутренней поверхностью этой массы, преломляются и направляются к нам, причем либо утром, когда прямые лучи к нам еще не дошли, либо вечером, когда они уже не могут к нам дойти. А поскольку эти преломленные Лучи отправляются с более высокого места, чем лучи прямые, мы видим их скорее и теряем из виду позже, чем те. Поэтому я должен отречься от того, что я вам сказал раньше, а именно будто Луна не может иметь зорь, поскольку она не окружена плотным воздухом, как Земля. Очевидно, она от этого ничего не теряет, зори будут у нее благодаря плотному воздуху, обволакивающему Солнце и посылающему лучи в те места Луны, куда прямые лучи не проникают.

— Но разве таким образом, — спросила маркиза, — не доказывается существование зорь и на всех других планетах? Ведь вовсе не нужно, чтобы каждая из них была окружена плотным слоем воздуха, ибо тот воздух, что окружает Солнце, один может произвести желательный эффект на всех планетах нашего вихря. Я охотно верю, что природа, согласно уже известному мне принципу экономии, сознательно прибегла к этому единственно возможному средству.

— Однако, — возразил я, — вопреки этой экономии существуют две причины зорь на нашей Земле, и одна из них — плотный воздух Солнца — здесь совершенно лишняя и являет собой лишь объект любознательности обсерваторий. Но надо сказать все: возможно, только Земля испускает вовне пары и испарения, достаточно густые, чтобы способствовать зорям, и у природы были все основания позаботиться о нуждах других планет, пустив в ход общее для всех них средство: ведь они, так сказать, чище нашей Земли, и их испарения более деликатны. Быть может, мы из всех обитателей миров нашего вихря единственные, кому для дыхания надо было дать более грубый и плотный воздух. С каким презрением смотрели бы на нас обитатели других планет, если бы они это знали!

— И были бы они тогда глупцами, — сказала маркиза. — Разве можно кого-нибудь порицать за то, что он окружен плотным воздухом, если само Солнце окружено таким же? Скажите мне, прошу вас, разве этот воздух не образуется из определенного рода паров, как вы упомянули раньше, исходящих от Солнца, и не служит ли он для того, чтобы препятствовать первому натиску лучей, возможно непомерно жарких? Я понимаю это таким образом: Солнце могло естественно прикрыть себя покрывалом, чтобы быть лучше приспособленным к нашим нуждам.

— Вот, мадам, — сказал я, — и небольшое начало системы, довольно удачно вами придуманной. К этому можно добавить: солнечные испарения образуют нечто вроде дождей, выпадающих обратно на Солнце для его освежения, подобно тому как иногда льют воду в чересчур раскаленный кузнечный горн. Можно всего ожидать от искусства природы. Но она владеет и другого рода искусством, совершенно особым, направленным на то, чтобы от нас ускользать. И не нужно себя легкомысленно уверять, будто мы отгадали ее образ действий или ее намерения. В свете новых открытий не надо спешить с выводами, хотя всегда и возникает такое желание. Истинные философы подобны слонам, которые, передвигаясь, никогда не опускают на землю вторую ногу, пока первая там себя не почувствует прочно.