Рассуждения о религии, природе и разуме

Таково было развитие случайных поводов в области физики: после Декарта они заполонили ее почти целиком. Отец Мальбранш явился столь же крупным философом и теологом, сколь великим философом был Декарт, и он перенес случайные поводы в теологию. Он утверждает, что ангелы явились случайными поводами поразительных творений бога, согласно Ветхому завету, а в Новом завете Иисус Христос, в своем качестве человека, явился случайным поводом для распространения благодати.

Таким образом, случайные поводы, изобретенные под давлением настоятельной нужды, были не очень стойкими при своем рождении; но мало-помалу обнаружившееся их удобство привело к значительно более широкому их применению, не вызванному требованиями первой необходимости.

В мои намерения не входит проследить их историю вплоть до теологии, которой завладели в последнее время случайные поводы: я предоставляю такую погоню за ними — если только она возможна — Арно. Я заявляю, что ограничиваюсь исключительно областью физики и озабочен лишь тем, может ли эта система найти в ней свое применение. Я не хочу также затрагивать связь между душой и телом, хотя она и имеет отношение к естествознанию: я буду говорить только о двух телах, относительно которых утверждают, будто они являются друг для друга случайными поводами к движению. Сначала я покажу, почему мне представляется, что они при этом не случайные поводы, а истинные причины; затем я докажу, что бог в данной системе не действует ни непосредственно, ни через всеобщие законы и не более является в ней верховной причиной, чем согласно общераспространенной системе. Те, кто хоть немного разбирается в этом предмете, прекрасно увидят, что все это имеет отношение к главным преимуществам, приписываемым защитниками окказионализма их очке зрения. Они утверждают, что только они дают богу действовать по методу, имеющему отличительные признаки его атрибутов — всегда с исключительной простотой, всегда через всеобщие законы, всегда в качестве господина и творца Вселенной. Но я нахожу, что по первым двум пунктам они достигают прямо противоположного эффекта, что же касается последнего, то они не добиваются никакого преимущества по сравнению с нами. Я очень прошу не удивляться моим парадоксам и подождать, если можно, с выражением своего изумления до того момента, как я представлю свои доказательства.

Глава III. Как мы считаем, тела — это вовсе не случайные поводы , но истинные причины движения одних по отношению к другим

Это раздел, в котором я более всего уверен, ибо он принадлежит к представляющимся мне наиболее ясными, и я не могу понять, каким образом тысячи других людей не разделяют подобную точку зрения.

Истинная причина — это та причина, между которой и ее действием существует необходимая связь, или, если угодно, та, которая именно потому, что она существует либо является такой, какова она есть, делает то, что вещь существует либо существует такой, какова она есть.

Случайный повод не делает ничего в силу своего существования или в силу того, что он является таким, каков он есть; он делает что-то лишь потому, что, когда он существует либо является таким, каков он есть, действует истинная причина: таким образом, между случайным поводом и его действием вы не усматриваете никакой необходимой связи.

Мне кажется, что из этих определений ясно вытекает моя точка зрения. Согласно мнению отца Мальбранша, тела не имеют ни малейшей силы воздействия друг на друга и бог изрек повеление, которым он обязуется в случае удара одного тела о другое передавать от одного другому движение в соответствии с различными соотношениями объемов и скоростей движения этих тел.

Согласно этому повелению, телам не придается способность к взаимному толчку, к тому, чтобы они были различной величины и различным образом приводились в движение; оно предполагает в телах три этих свойства, зависящие исключительно от их природы: это бесспорно.

Итак, я предполагаю, что до божественного веления — я допускаю, что пока еще оно не изречено, — два тела, А и Б, движутся по направлению к одной цели; А во много раз больше и движется во много раз быстрее, чем Б; А — тело с вогнутой поверхностью, и в конце концов оно сталкивается с Б именно этой своей вогнутой стороной. Во всем этом нет ничего, что не предшествовало бы велению о сообщении движения [телам] и не вытекало бы исключительно из природы данных тел.

Спрашивается, что произойдет при столкновении тела А с телом Б?

Следовало бы — поскольку тела не могут сами по себе, с помощью толчка, ни увеличить, ни уменьшить скорость движения друг у друга, — чтобы А и Б сохранили количество движения, какое у них было до столкновения.

Но абсолютно невозможно, чтобы они оба сохранили его в один и тот же момент.