Рассвет

Сэр Чарльз перекрестился и пробормотал:

— Вполне могу в это поверить… Скажи-ка, друг мой, а не знаешь ли ты человека, который купил бы у меня это аббатство, приобретя честь по чести все права и привилегии?

— Навряд ли, сэр, уж больно бедна эта земля, то, что она родит, не возмещает убытков, да и дом этот — сами видите, каков. Говорят, монахи прокляли его. Однако ж, сэр, если вы достаточно разумны, чтобы желать избавиться от эдакой обузы — то у меня есть кое-какие деньжата, а землю я люблю с рождения и доволен всякими плодами ее, пусть и скудными, так что я дал бы вам…

И этот проницательнейший из Каресфутов шепнул на ухо сэру Чарльзу весьма маленькую сумму.

Сэр Чарльз Варри рассмеялся.

— Твоя цена уж больно мала, друг мой, твое «мало» — это практически «ничто», да и сдается мне, что земля, на которой ты вырос, не может быть такой уж бесплодной, как ты меня хочешь убедить. Монахи не любили плохую землю. Однако ж, если у тебя есть золото, я его возьму: пойдет на уплату моих долгов, одного или двух, зато мне не придется заботиться об этой земле.

Так фермер Каресфут стал законным владельцем аббатства Братем, всех его земель и угодий, имущества и деодандов — в общей сложности же хозяином более тысячи акров лучших земель Марлшира.

Та проницательность, которая позволила мудрому основателю рода приобрести это поместье, позволила и его потомкам крепко держаться за приобретенное, и хотя они, как и другие английские семейства, иногда терпели неудачи и впадали в нужду, аббатство из рук не выпускали никогда. В течение первой половины девятнадцатого столетия земля эта значительно выросла в цене, а площадь увеличилась, поскольку одной из самых сильных фамильных черт Каресфутов оказалось желание прибирать к рукам все окрестные земли. Однако именно отец Филипа, Дьявол Каресфут за пятьдесят лет владения поместьем сделал семью по-настоящему богатой, ибо обладал хорошей деловой хваткой и умел копить, а также имел прекрасную привычку жить всегда ровно на половину своего дохода. Кроме того, его поздний брак с мисс Бланд, наследницей соседних имений в Айлворте, принес ему еще две тысячи акров земли.

Женщина, ставшая матерью Филипа, не слишком долго наслаждалась богатством и положением. Ее муж никогда не повышал на нее голоса, и все же не будет преувеличением сказать, что она умерла отчасти из-за страха перед ним. Это был брак по расчету, а не по сердечной привязанности; в действительности бедная Анна Бланд была тайно влюблена в пастора из Айлворта, а мистера Каресфута и его сверкающие глаза ненавидела и боялась. Однако она все же вышла за него — и до самой ее смерти этот взгляд преследовал ее, словно блеск рапиры в руках опытного фехтовальщика. Умерла же она вскоре, и мистер Каресфут выслушал ее последние слова и предсмертную волю с той же изысканной и неизменной вежливостью, с какой встречал все немногие замечания, которые она сделала ему в течение их семейной жизни. Смиренно проводив миссис Каресфут в лучший из миров, ее муж отказался от всякой идеи о дальнейших приключениях на ниве брака и решил заняться накоплением богатства. Однако незадолго до кончины его жены и сразу после рождения сына в семье произошло событие, изрядно потревожившее его покой.

Отец Каресфута оставил двоих сыновей — второй был намного младше. Со временем младший брат стал очень дорог мистеру Каресфуту; его привязанность к нему была единственной брешью в его доспехах; еще трогательнее она была потому, что младший брат оказался слаб рассудком и по развитию едва ли превосходил малое дитя. Поэтому легко представить страдания и гнев мистера Каресфута, когда он узнал, что женщина, недавно бывшая служанкой в его доме, а теперь жившая в деревне, родила сына от его брата и объявила себя супругой Каресфута-младшего. Тщательное расследование лишь подтвердило неприятную истину: слабоумный брат Дьявола Каресфута угодил в сети мезальянса.

Мистер Каресфут проявил себя с наилучшей стороны. Как только его «невестка», как он ее сардонически называл, оправилась после родов, ее вызвали в господский дом. Доподлинно неизвестно, что происходило во время этого визита, однако на следующий день миссис Э. Каресфут навсегда покинула родные места, чтобы больше никогда не возвращаться, ребенок же остался с отцом. Вернее — с дядей. Этим мальчиком и был Джордж. К тому времени, как началась наша история, он был уже круглым сиротой — отец его умер от мозговой горячки, мать — от выпивки.