Рассвет

– Не знаю. Я не знаю, что с ним делать. Что с ним станет! Он почти не разговаривает со мной. За столом мы сидим в молчании. Я знаю, что у него есть, была девушка, но он и с ней не встречается. Он ни с кем не встречается. Конечно, я понимаю, что прошло еще слишком мало времени после этой трагедии, мы все еще в шоке, а Тому она перевернула всю жизнь, но все же у меня тревожно на душе. Вы бы послушали, как он разговаривал с нашим священником в ту ночь, когда погиб Бэд! Тогда вам стало бы ясно, что я имею в виду. Это было ужасно.

– Я Тома слышал предостаточно, – ответил Ральф.

– Вот почта.

Том вошел так неожиданно, что наверняка слышал последние слова. Он кивнул Ральфу и сразу набросился на Лауру.

– Ты не в черном.

– Слишком жарко, Том.

– Мне, например, не жарко.

Как и в предыдущие дни, на Томе был темный костюм и черный галстук. Он бросил на Маккензи и мать недобрый взгляд. Лауру охватила тревога, смешанная с негодованием.

– Куда ты идешь? – спросила она, когда Том направился к передней двери.

– На улицу.

– Ты только что вернулся с улицы.

– Я собираюсь пройтись. Мне тяжело находиться в доме и видеть вещи отца. Может, схожу на кладбище, не знаю.

– Мне кажется, тебе не стоит этого делать, – негодование уступило место жалости. – Не истязай себя. Отец этого не одобрил бы.

– Думаю, одобрил бы, особенно если учесть, что я, судя по всему, единственный, кто переживает его смерть, не считая может быть Тимми, но Тимми еще ребенок, так что это совсем не то.

– Это несправедливо, Том. Напрасно ты говоришь со мной так.

– Я всего лишь говорю правду. Даже Джим Джонсон проявил больше сочувствия.

– Да, к клану, – перебил Тома Ральф.

– Вовсе нет, – негодующе возразил Том. – Я имею в виду письмо с выражением соболезнования, которое он мне прислал. Да и в любом случае, он не связан с кланом, как вам известно.

– Нет, мне это не известно. Требования, которые он выдвигает, – это по сути дела замаскированные требования клана.

– Это вы так считаете, мистер Маккензи, – огрызнулся Том.

Его голос и его поза – подбородок вздернут вверх, руки в карманах – были способны вывести из себя любого взрослого. Лауре как матери стало стыдно, потому что своим поведением Том бросал тень и на нее.

Ральф вспыхнул. Чувствовалось, что в нем закипает гнев, но ответил он спокойно:

– Я бы хотел поговорить с тобой о Джонсоне. Ты когда-нибудь спрашивал себя, откуда он берет деньги, чтобы вести такой роскошный образ жизни?

– Нет. Но вы сам ездите на дорогой машине и живете, думаю, неплохо. Кто-нибудь вас спрашивал, откуда вы берете деньги?

– Том! – вскричала Лаура, возмущенная подобной наглостью.

Ральф поднял руку.

– Не надо, пожалуйста. Он задал хороший вопрос. Том, я легко и охотно могу отчитаться за каждый доллар. Я адвокат, и налоговое управление знает, где искать сведения о моих доходах, если ему это понадобится. Сомневаюсь, что Джонсон может сказать о себе то же самое. Я знаю, что он не отказывается от арабских денег. Им по вкусу его антисемитизм.

– Я сейчас не веду предвыборную агитацию в пользу Джонсона, хотя вскоре и собираюсь этим заняться. Но сегодня не тот день и я не хочу говорить о Джиме Джонсоне.

– Хорошо, Том. Почему бы тебе не присесть, и мы поговорили бы о чем-нибудь еще.

– Честно говоря, мистер Маккензи, мне ни о чем не хочется с вами разговаривать, – ответил Том и остался стоять.

– Возможно, тебе будет интересно узнать вот что. Час назад был найден водитель той машины, что врезалась тогда в людей, присутствовавших на собрании клана.

Лаура вздрогнула, Том подался вперед.

– Кто? Кто он? – воскликнул он.

– Какой-то фанатик, такой же одержимый, как и члены клана, только находящийся на другом конце политического спектра. В остальном разницы почти никакой.

Том пропустил это замечание мимо ушей.

– Как его зовут?

– Это ты узнаешь из газет, – уклонился от ответа Маккензи. – Я просто подумал, ты вздохнешь с облегчением, узнав, что он предстанет перед судом.

– Я бы вздохнул с облегчением, узнав, что его повесили.

– В Америке так не делается. Состоится суд, и если его признают виновным, он понесет заслуженное наказание.

– Чушь! Хотел бы я добраться до него. Я бы ему показал. Хотите знать, что бы я с ним сделал?

– Не слишком.

Когда же это кончится? Лаура переводила умоляющий взгляд с одного на другого.

– Мне бы хотелось поговорить с тобой, – сказал Ральф. – Думаю, я смог бы помочь тебе, если бы ты мне позволил.

– Не нуждаюсь я ни в вашей помощи, ни в ваших разговорах, особенно тех, которые вы ведете со мной. Все, чего вы добиваетесь, – это чтобы я сблизился с теми… теми людьми. Меня удивляет, с чего это вы такой большой друг евреев. У вас, наверное, есть и друзья негры?

– Ты прав, есть.

Последовало молчание. Лаура видела, что оба хотели бы положить конец разговору, который зашел в тупик. Том первым нарушил молчание.

– Полагаю, на сегодня достаточно. Я ухожу.