Рассвет

Оглядывая фигуру незнакомца, Лилит с удивлением думала о том, до чего же он действительно похож на человека.

— Не обижайся, — наконец проскрежетала она, — но ты кто — женщина или мужчина?

— Было бы неправильно уверять тебя, что я вообще отношусь к какому-либо полу, в твоем понимании, — ответило существо, — но если уж на то пошло, то я, скорее всего, мужчина.

Вот и ладно. «Оно» теперь может именоваться «он». Не придется перестраиваться на новый лад.

— Уверен, что ты уже заметила, — сказал он, — наверняка заметила, что мои волосы — совсем не волосы. Волос у меня нет. Я говорю это потому, что это та особенность, которая в некоторых случаях странно беспокоит людей.

— Что?

— Подойди ко мне и взгляни поближе.

Вот этого ей делать как раз и не хотелось — подходить ближе к нему. Что-то заставляло ее держаться от незнакомца в отдалении, что — она и сама не знала. Хотя теперь начинала понимать, что такое это было — его чужеродность, сильное отличие от человека, полная непринадлежность к Земле. Подумав несколько секунд, она вдруг поняла, что не способна сделать по направлению к существу и одного шага.

— О, Господи, — прошептала она.

Его волосы — что бы это на самом деле ни было — они шевелились. Часть «волос», казалось, подавалась вперед словно от дуновения ветра, и это при том, что в комнате воздух был совсем неподвижен.

Она нахмурилась, стараясь рассмотреть подробности, понять. Потом, неожиданно, понимание пронизало ее разум. Попятившись, она перебралась через кровать и отступила к дальней стене. Когда дальше отступать стало некуда, она прижалась спиной к стене, неотрывно глядя на пришельца.

Медуза.

Пряди волос шевелились и извивались независимо друг от друга, словно гнездилища змей, мечась то в одном, то в другом направлении.

Не в силах перебороть отвращение, она отвернулась к боковой стене.

— Мои волосы — часть меня, — объяснил он. — Наверно, ты приняла их за моих животных-симбиотов. Это не так. Это одни из моих органов чувств, только и всего. На самом деле они не более опасны, чем твой нос или глаза, например. У моего народа органы чувств движутся независимо от желания, в ответ на внешние раздражители. Те же самые органы есть у нас и на теле. Нам без них не обойтись, также как и вам, людям, не обойтись без ушей, глаз и носа.

— Но… — она замолчала, с сомнением глядя на него. Каким образом он может использовать эти щупальца вместо органов чувств? Как заместители органов чувств?

— Когда ты почувствуешь, что можешь сделать это, — продолжил он, — подойди ко мне и взгляни поближе. Я в курсе извечного стремления людей всегда искать органы чувств в первую очередь на голове — глядя на меня, они ничего привычного на моей голове не находят и мгновенно приходят в раздражение.

— Я в порядке, — прошептала она, хотя на самом деле далеко не была в порядке. Как она могла так сильно ошибиться, так довериться своим глазам?

— Ты привыкнешь, — уверенно сказал он. — Мои органы чувств не представляют для тебя никакой опасности. Со временем ты будешь относиться к ним как к вполне нормальному.

— Вряд ли!

Щупальца были поразительно подвижными. В ответ на ее крик, часть щупалец удлинилась и вытянулась в ее сторону. Она представила себе огромных, медленно извивающихся дождевых червей, выбравшихся из земли и умирающих в лужах воды на обочине дороги после дождя. Она представила себе морские цветы-нудибранчи, но необъяснимо выросшие внезапно до размеров человека и принявшие человеческую форму тела, при этом приобретя способность разговаривать на человеческом языке значительно лучше самих людей. Однако она по-прежнему хотела слышать его голос. Стоило ему только замолчать, как он начинал казаться ей порождением совершенно неведомого, чужеродного мира.

Она с трудом сглотнула.

— Послушай, ты только не молчи! Говори что-нибудь!

— Говорить? Что?

— Почему, например: ты так хорошо говоришь по-английски, где ты научился? Ты говоришь просто отлично, безо всякого акцента.

— Я научился твоему языку от таких же, как ты, людей. И умею говорить на нескольких человеческих языках. Я начал учиться очень давно, когда был еще совсем молод.

— Значит, у вас здесь есть еще люди? Сколько же их? Где они находятся?

— Там же, где находимся и мы сейчас — в моем доме. Ты могла бы назвать это «корабль» — огромный корабль, если сравнивать его с теми, что строили вы, люди. Хотя то, что окружает нас на самом деле, не поддается точному переводу на ваш язык. Но ты можешь называть это «корабль», так тебе будет понятней. Наш корабль обращается по широкой орбите вокруг Земли. Диаметр нашей орбиты настолько велик, что внутри нее находится и орбита вашего спутника, Луны. Что же касается того, сколько всего людей находится здесь, то я отвечу так — все, кто пережил войну. Мы собрали здесь всех, кого сумели отыскать. Те, кого мы не сумели вовремя заметить, умерли от ран, болезней, голода, радиации, холода… Их мы конечно тоже нашли, но уже слишком поздно.