Рассвет

Турчавский направил излучатель на двигатель. По команде Попова он включил его и постепенно увеличивал доступную мощность. «ЗИТРОН» громко гудел. От двигателя не было никакой реакции. Однако когда метка на панели излучателя достигла максимального стотысячного значения гигаватт, то Попову показалось, что вокруг верхнего корпуса двигателя появилось тусклое световое движение. Попов махнул рукой и сказал Турчавскому выключить излучение.

– Ты что-нибудь видел? – спросил Попов, смотря на студента.

– Честно, я боковым зрением заметил какой-то зелёный свет.

– Какая была максимальная температура двигателя во время излучения?

Турчавский обошёл излучатель и посмотрел на панель в столе.

– Сто градусов Цельсия. Это не рабочая температура, но это не есть плохо. В общем, это нормальное состояние нерабочего двигателя при излучении звезды.

– Увеличь мощность до двухсот тысяч гигаватт. И внимательно следи за температурой двигателя. Я же посмотрю за ним, попытаюсь увидеть этот свет.

Турчавский набрал на панели излучателя несколько команд и увеличил его мощность. Попов пристально наблюдал за двигателем. В состоянии покоя он ничем не отличался от своего обычного состояния. На вид двигатель был таким же – полушар из крепкого материала с круглым углублением сверху. Кивнув Турчавскому, Попов прищурился и наблюдал за верхней частью двигателя. Излучатель гудел ещё громче, чем в прошлом опыте. Турчавский следил и за аппаратом, и за панелью стола.